– Булочки есть, рекомендую синнабон, с корицей и сливочным сыром. Пойдёмте, я вам покажу, – продолжая улыбаться, приглашающим жестом показывает на блестящую витрину.

Парнишка – бариста, закрыл бумажный стаканчик крышкой, булочку аккуратно уложил в бумажный пакетик, протянул Лере.

И тут, с права от стойки, приоткрылась неприметная дверь. Из за двери, выпорхнула красивая темноволосая девушка. Глазами цвета темного шоколада, быстро оглядела зал, наткнулась взглядом на Леру. Доброжелательно улыбнулась.

Это она – Мила. Мелькнула мысль.

– Мила Дмитриевна! Дегустацию весенних десертов, сразу после ланча начнем? – поинтересовался бариста, Лерину догадку подтвердив.

– Сразу после ланча! Мне сегодня пораньше освободиться нужно: любимый мужчина подарки ждет. Надиктовал целый список: шлем, ролики, робота какого то не помню – записано, конструктор, миньона одноглазого и семена, из которых выращивают капустную рассаду. Не знаете, где такие семена продаются? Ладно, поищу. Пару футболок еще куплю, толстовку, джинсы и шортики. Вытянулся парень за год, обещал, что к лету – еще подрастет. Моя радость.

Лера попятилась задом, развернулась к выходу и стремглав понеслась из кофейни. С пакетом и стаканчиком в руках.

Я и так знала, что Вова врет. а теперь окончательно убедилась – никакая она не дочь криминального авторитета!

Он хорошая – эта Мила: плохие люди так ласково не улыбаются, перечисляя обещанные кому то подарки. Явно не Вове, тому конструктор и одноглазый миньон без надобности. Говорила она безусловно о малыше, возможно о братике, или сынишке подруги.

Не важно.

Она такая красивая, уверенная в себе, раскрепощенная… Вот бы когда нибудь стать такой же! Не ради Вовы, не для того, чтобы, он увидел и понял, какой она может быть, а для себя!

Глава 4

Она еще долго бродила по городу, который, как говорят: слезам не верит.

Можно подумать, какие то другие города верят. Эх. Если бы было можно рассчитывать хотя бы на малейшую поддержку, она бы сейчас же позвонила маме. Ведь любила же мама её в детстве! На ручки брала, на ссадины дула, когда Лера упала с большого бревна. Любила. Пока у нее новая жизнь не началась. И новый ребенок не родился. Нет, Лера не ревнует братика, он совсем не при чем.

Ближе к вечеру, вернулась домой. В квартире никого не было: Татьяна еще не пришла с работы, остальные соседки по комнате, на тот момент находились в отъезде, нашли подработку в каком то Кейтеринге.

Помыла свеклу, морковь, картошку, поставила вариться. К ужину, на винегрет.

Прилегла на кровать, накрылась пледом, свернулась клубочком – пригрелась и не заметила, как сон сморил.

Она не имела привычки спать днем, не было возможности привыкать. А здесь, не просто заснула, ей сон приснился. Странный сон.

Снилось, будто она, в светлой, незнакомой комнате, натянутая как струна, сидит на диване перед телевизором. Напряженно вглядывается в экран. На экране видит нездешний город, или селение какое то. Полуразрушенные дома, Лера откуда то знает, что там произошло землетрясение высокой амплитуды. И толчки, все еще продолжаются.

Развалины здания – крупным планом, рядом с развалинами копошатся спасатели, в касках, в одинаковых формах, только надписи на спинах курток – на разных языках. Один из спасателей, наполовину ныряет под нависший обломок бетонной плиты, и…

Извлекает оттуда маленького, темноволосого мальчика…

К спасателю подскакивает парень… Сердце у Леры ухает и начинает учащенно биться. Среднего роста, крепкого телосложения, коротко стриженный. На синей форменной куртке этого парня крупными белыми буквами надпись – Медицина катастроф.

Лера рот прикрывает ладонью и шепчет беззвучно:

– Я тебя увидела… Я знала, я чувствовала, что увижу тебя в новостях… Два дня телефон молчал, я думала с ума сойду.