Послушницы покидали двор. Малко и двое его телохранителей откланялись. Мать-настоятельница не прокляла их, хотя вполне могла проклясть. Пока солдаты садились в грузовики, на тротуаре произошла небольшая перепалка. Шеф столичной гвардии, от злости весь фиолетовый, прорычал:

– Ваша информация оказалась неточной. Выставили меня дураком, да вдобавок я чудом избежал отлучения от церкви.

– Очень сожалею, – сказал Малко. – Я бы предпочел, чтобы она оказалась точной.

Он поискал глазами Диего Суареса, но полицейский уже уселся в свой старенький «остин» образца 1945 года и был таков. Малко, распростившись с Рикардо Толедо, забрался в «мустанг» вместе с Крисом и Милтоном. У него опускались руки. И он был страшно зол. Оставался только Фидель Кабреро. Крис Джонс спросил:

– Что же все-таки произошло?

– Диего Суарес солгал, – сказал Малко. – Девушка наверняка была там. Одна из дюжины. Но которая?

Парагвайский дипломат раздобыл в полиции его адрес. Но Диего не было дома. После того, как он уехал из монастыря, никто его не видел. На службу же он не придет до следующего понедельника.

Малко все же решил еще раз позвонить в полицейское управление. Он набрал номер и стал ждать. Ответил ему пропитой голос:

– Сеньора Суареса нет.

Решительно, он пользуется большой популярностью.

– Почему? – спросил Малко.

Дежурный полицейский вздохнул:

– Его дважды спрашивала какая-то девица. По голосу наверняка не жена.

Малко повесил трубку и в единый миг преодолел расстояние до комнаты с круглой кроватью.

В красных трусиках и таких же чулках Лаура позировала дипломату.

– Сожалею, но мне придется прервать ваши занятия, – сказал Малко. – Боюсь, нашему другу Диего Суаресу угрожает смертельная опасность. Вы должны помочь мне его разыскать.

Дипломат отложил свой «никон». Лаура вдруг показалась ему совсем не соблазнительной в своих красных чулках.

Диего Суарес поставил свои маленький разваливающийся «остин» в двадцати метрах от монастырских ворот. Он видел всех, кто выходил. Теперь, когда он принял решение, к нему вернулось спокойствие. Эта девушка представляла угрозу для его жизни. Или она с испугу заставит тупамарос с ним покончить, или ее схватят, и она заговорит. Для Диего это было что в лоб что по лбу.

Оставался только один способ выпутаться из этого положения. Опередить противника. Как сказал Наполеон, лучшая защита – это нападение...

Сердце Диего учащенно забилось. Девушка вышла на улицу в сопровождении двух других послушниц. Сразу повернувшись к «остину» спиной, она пошла пешком. Диего Суарес вынул из-под сиденья короткоствольный автоматический пистолет «росси» и сунул его за пояс.

Затем вышел из «остина» и запер его на ключ. Это было единственное, чем он владел на этой грешной земле. Широким шагом он двинулся вдогонку за молодой монахиней, из предосторожности держась на противоположном тротуаре. Важно было, чтобы она увидела его лишь в последний момент. Диего Суарес сомневался, хватит ли у него храбрости ее убить, если они столкнутся лицом к лицу.

Зловещее предзнаменование... Диего Суарес как сквозь землю провалился.

Малко поглядел на свинцовое небо, словно ища подсказки свыше. Асфальт плавился под ногами. Плайя Поитос – маленькая Копакабана – кишел людьми. Температура достигала, по крайней мере, тридцати пяти градусов. Несмотря на ослепительное солнце, горели фонари. Вероятно, чтобы компенсировать постоянную темень на других улицах Монтевидео.