— Как я посмотрю, ты всерьез занялся этим делом. Желаю успеха, — с ехидцей добавил Валентин. — А это у тебя зачем? — удивленно воскликнул он, открывая учебник криминалистики со штампом библиотеки на титульном листе.

— Да так, просто интересуюсь…

— Просто ничего не бывает. Ты эти мысли из головы выбрось, понял? озабоченно произнес Валентин. — Я вас, интеллигентов, знаю. Чуть что — и готов, раскололся весь. Если погоришь — никакая криминалистика не поможет. Усек? — И шутливо-миролюбивым тоном добавил: — А библиотечные книги, между прочим, надо отдавать обратно. Некрасиво зажиливать.

Воронков, словно не обращая внимания на слова приятеля, молча разлил коньяк в хрустальные рюмки.

— Давай лучше выпьем. Божественный, скажу тебе, напиток. У вас в Москве такого не сыщешь.

— И не надо, век бы его не видал. Я больше водочку уважаю. — Однако Валентин осушил рюмку одним глотком.

— Оно и видно, — снисходительно заметил Олег Георгиевич. — Разве коньяк так пьют? — Он сделал маленький глоток, посмаковал, осторожно поставил рюмку на журнальный столик. — Ты мне вот что лучше скажи: это блюдо, с орлом, оно что, темное? Смотри, подведешь меня под монастырь. Тебе что — сел в самолет — и будь здоров. А мне с музеем и дальше дела вести. Меня здесь все знают. Сам же видел.

— Да ты что, Олег, чокнулся, что ли? — Валентин сам наполнил свою рюмку и залпом выпил. — Не извольте беспокоиться, уважаемый коллекционер. Вашей кристально чистой репутации ничего не грозит… — Коньяк ударил ему в голову, и он заговорил, паясничая, дурашливым тоном: — Светлая вещица, как алмаз. Только… — он сделал паузу, — не той эпохи, что ли. Я ведь ее на атрибуцию в ГИМ носил. Сказали — девятнадцатый век.

— Подделка, значит? — уточнил Воронков.

— Ну почему сразу — подделка? — белесоватые глаза Валентина сузились в хитрой усмешке. — Стилизация это называется, понимаешь, стилизация. Тот очкарик в вашем музее, видать, глубоко пашет.

— А ты думал — провинция, мол, кто там разберет. Откуда у тебя этот орел в шапке?!

Валентин снова потянулся к бутылке, на этот раз наполнил обе рюмки, чокнулся и, не дожидаясь приятеля, выпил. Постучав по бутылке пальцем, одобрительно сказал:

— И в самом деле ничего. Годится. А с этим блюдом — целая история, роман, ну просто кино. Давно это было.

…Красная «Ява», оглушительно ревя мотором и оставляя за собой клубы пыли, мчалась по проселочной дороге. Впереди показались деревянные избы, однако мотоциклист въехал в деревню, не сбавляя скорости. Прохожие в испуге шарахались в сторону, жались к обочине, провожая недобрыми взглядами «дьявольского наездника», лицо которого почти скрывали круглый шлем и огромные очки.

— Ну чистый дьявол, — испуганно пробормотала повязанная белым платочком бабка, — чтоб ты пропал, — плюнула она вслед мотоциклисту и перекрестилась.

И надо же было случиться такому: не успел проехать и сотни метров, как мотоцикл завилял, руль опустился, и еще не успев понять, в чем дело, водитель вылетел из седла. Потирая ушибленную ногу, он медленно, с трудом поднялся, заковылял к неподвижно лежащему, урчащему мотоциклу. Лопнула передняя ось. Только теперь он понял, что легко отделался, могло быть и хуже.

Оглянулся по сторонам. Стайка белобрысых деревенских мальчишек оживленно обсуждала происшествие, случайными свидетелями которого они оказались. «Какая от мальцов помощь», — подумал неудачливый водитель и заковылял к большой, на вид очень старой избе.