Не успела она додумать свою мысль до конца, как женщина первая заговорила с ней.

— Тебе привет от твоих родителей, Тула. Они хотят, чтобы ты немедленно возвращалась домой.

Тула почувствовала раздражение, что бывало с ней всегда, когда кто-то нарушал ее досуг.

— Они так беспокоятся о тебе, — произнес мужчина мягким, красивым голосом. — Если можешь, проводи с ними больше времени! Не уходи и не прячься, будь прежней Тулой, которую все так любили!

Она хотела было протестовать, сказать, что получает больше пользы для себя, проводя время в лесу, что она достаточно долго была послушной дурочкой, но что-то внутри нее — что именно, она не смогла бы сказать — направило ее мысли в другую сторону и вынудило ее промолчать. «Смирись, будь послушной девочкой», — говорил ей кто-то.

Отвесив им глубокий поклон, она побежала домой.

И только тогда она подумала, что они не представились ей. А сами знали ее!

Недовольство ее росло. В ней самой или в окружающем ее пространстве? Разве не стало вдруг морозно и по-зимнему неуютно? Разве не сбивал ее с ног встречный ветер?

— Что же мне делать? — жалобно произнесла она и остановилась. И, запрокинув голову, она крикнула, словно обращаясь к небу: — Ведь ты же был только что доволен мной!

Она испугалась своих собственных слов. С кем это она разговаривает?

А эти люди… Они нарушили ее покой, и теперь она не знала, как ей быть.

Холодный ветер завывал вокруг нее, словно разъяренный дракон. Ощущая нервное возбуждение, она достала колдовскую флейту и начала играть.

Но почему она не может найти эти пять звуков?

Где же они?

У Тулы началась истерика. Ветер сбивал ее с ног, волосы развевались, закрывая лицо, одежда обледенела.

Она рыдала от страха. И не потому, что ее сбивал с ног ветер. А потому, что никак не могла найти пять основных тонов.

Она забыла их!

— Ах, какая жалость, — всхлипывала она. — Я забыла, забыла их!

Совершенно разбитая, она вернулась домой. Мама Гунилла подошла к ней.

— Наконец-то ты пришла! Иди сюда, тебе письмо!

Голос матери был таким радостным. Тула же была равнодушна.

И когда они вошли в уютную кухню, где с довольным видом сидел отец, мать взяла со стола письмо.

— От Хейке и Винги, — сказала она, пылая румянцем. — Его написала Винга. Они навестили маленькую Анну Марию, дочь Ула. Ты ведь помнишь ее? Неужели прошло уже около шести лет с момента ее первого причастия?

Тула угрюмо кивнула. Да, конечно, она помнит Анну Марию! Спокойная, милая, добрая, но какое ей дело до этой лицемерной конфирмантки?

Она сама удивилась своим мыслям: такого раньше за ней не водилось!

Отец ее сиял, как солнце, а мать продолжала:

— Представь себе, Тула, Анна Мария выходит замуж! За одного симпатичного человека, который ей очень подходит. Он из валлонского рода, его зовут Коль Симон. И еще. Хейке и Винга собираются сюда! Они… Они могут приехать со дня на день, ведь почта всегда задерживается… Ах, мы должны приготовиться к их приезду, встретить их как можно лучше, они наверняка устанут и проголодаются. Эрланд, где они будут спать?

И родители стали обсуждать план встречи гостей.

Но Тула ощущала крайнее неудовольствие. Дядя Хейке приедет к ним? Зачем? Мысль об этом была ей неприятна, почти невыносима, и она сама не знала почему, ведь до этого она восхищалась дядей Хейке.

Нет, он не должен приезжать! Что же ей делать?.. Руки ее холодели и сжимались в кулаки.

— Мне… мне что-то нездоровится… — сказала она. — Можно, я пойду и прилягу?

Они тут же засуетились вокруг нее.