– Так, значит, люди уже не могут… меня… видеть?! – спросил я удивленно.

Гарднер от души рассмеялся:

– Тебе интересно, что они о тебе думают?

Нет, даже самый слабый, неуловимый всплеск любопытства не мог потревожить блаженного побережья Эльзбетштейна. Однако, когда мой друг, словно вспомнив студенческую пору, заговорщицки мне подмигнул, я, слегка заинтригованный этим не совсем, может быть, уместным озорством адепта, весело кивнул:

– Ну и?..

Теодор Гертнер быстро нагнулся и поднял с обочины дорожки ком красноватой глины:

– Вот! Читай!

«Читать?..» В следующее мгновение комок влажной грязи в его руке превратился… в обрывок газеты… Трудно представить себе что‑нибудь более бессмысленное, чем этот бумажный фантом. Нет слов, чтобы передать ту гамму противоречивых эмоций, которые вызывала эта материализация из призрачного мира людей; это было и смешно, и нелепо, и трогательно, и… ужасно…

А Гарднер уже повернулся к своим розам и принялся что‑то подрезать и подвязывать.

Я прочел:

«„ГОРОДСКОЙ ВЕСТНИК" ДОМ С ПРИВИДЕНИЯМИ В XIX ОКРУГЕ

Нет нужды напоминать нашим почтенным читателям, что дом № 12 по Елизаветинской улице в прошлую весну сгорел дотла. Да разве можно забыть этот страшный пожар, когда, несмотря на все старания нашей доблестной пожарной команды, огонь так и не удалось потушить! По мнению геологов, речь в данном случае явно идёт о пламени вулканического происхождения. Лишнее свидетельство в пользу этой версии – Эльзбетштейн, где не так давно наблюдались аналогичные феномены, связанные с выбросом термальных вод. Один шотландский землекоп, работавший вместе с другими подёнщиками по очистке развалин, утверждал, что на его родине подобные случаи далеко не редкость; такие глубокие, уходящие в земные недра огненные дыры в Ирландии и Шотландии называют колодцами Святого Патрика! Воздадим же должное нашему бесстрашному брандмейстеру и его дружине – они проявляли чудеса храбрости, но разбушевавшаяся стихия не отступала: огонь полыхал в течение суток, горели, казалось, даже кирпичи и камни, превращаясь в пористую, пемзообразную массу. В редакцию поступило множество писем с просьбой ответить на вопрос: где находился во время пожара владелец дома? Однако мы вынуждены разочаровать вас, наши уважаемые корреспонденты, и особенно лучшую половину рода человеческого, проявившую самое живое участие в судьбе несчастного погорельца: найти какой‑либо однозначный ответ до настоящего времени так и не удалось. Полученные сведения крайне разноречивы: так, чиновник городской налоговой службы утверждает, что на протяжении всей последней недели, предшествовавшей пожару, звонил и стучался в дом, дабы принудить злостного неплательщика погасить задолженность, но никто ему не открыл. А вот дети с Елизаветинской улицы в один голос настаивают на том, что видели однажды лицо хозяина дома, мелькнувшее в окне. К сожалению, есть все основания опасаться, что несчастный, уйдя с головой в мир своей не в меру буйной писательской фантазии – оговоримся, что художественные произведения, вышедшие из‑под его пера, не выдерживают никакой серьезной критики, – слишком поздно заметил пожар и сгинул навеки в геенне огненной. Пессимизм этих предположений значительно усилился после того, как в ходе расследования, проведенного нашей газетой, выяснилось, что, хотя дом и застрахован на более чем значительную сумму, до сих пор ещё никто не предъявил претензий на выплату страховки. Правда, следует отметить, что пропавшего без вести владельца нельзя считать вполне нормальным с общепринятой точки зрения, но пренебречь такими деньгами было бы слишком даже для него… Теперь о тех прискорбных фактах, сведения о которых непрерывно поступают в редакцию.