– Тебе больно?

    Смотрю на него. Сколько заботы в голосе! Ему и впрямь неприятно делать это со мной. Какой он странный.

    – Больно.

    Он грустно улыбается. Опять.

    – Мне очень жаль, но я не остановлюсь, пока ты не позовешь его. Ну же, будь хорошей девочкой.

    – Нет.

    Тысячи длинных острых лезвий вырастают, словно шипы на каменных стеблях, вспарывая плоть, ломая кости, режа сухожилия. Захлебываюсь криком, не слыша саму себя. Кажется, что каждая клеточка кричит и стонет, не давая о себе забыть. Из глаз уже текут не слезы, а все та же кровь, которая заляпала пол и каменные лезвия, она стекает по одежде и бьет из перерезанных вен.

    Кто-то сжимает мое лицо. Пытаюсь открыть глаза и понимаю, что они уже широко распахнуты. Он медленно приближается ко мне. Его глаза так печальны, а боль медленно и как бы нехотя стекает в сжимающие мое лицо ладони.

    – Так лучше.

    Смотрю на него не отрываясь. Как же он красив. И именно он подарит мне смерть. Я в это верю.

    – Позови.

    Смотрю не отрываясь. В его глазах, наполненных мраком, пылает и бесится неутихающее пламя души. Странно, что даже у него она есть.

    – Позови, иначе боль станет нестерпимой.

    Пытаюсь ответить, но из горла вырывается хрип пополам с кровью, кашляю, сотрясаясь на лезвиях и чувствуя, как каждое движение отзывается агонией.

    – Ну же, позови.

    – Нет. – Все-таки я это сказала.

    – Позволь нам.

    Он медленно и как-то неохотно оборачивается.

    – Не забывайся, Одий. Главный здесь я, – шипит сквозь зубы. Каждое слово наполнено силой и властью. Еще шаг – и он его убьет. Как странно.

    Одий сузил глаза, но все же отступил и даже склонил голову в вежливом поклоне.

    – Как пожелаешь.

    Ненависть – даже сейчас она обжигает меня, заставляя страдать. Хотя… куда уж больше. Вот-вот суматошно колотящееся в груди сердце не выдержит и разорвется. Почему же я не кричу? Может, потому, что смирилась. Может быть.

    Он снова смотрит на меня, прижимаясь лбом к моему лбу и перепутывая золото и мрак волос.

    – Ты не оставляешь мне выбора, упрямая девчонка.

    Я молчу, сознание медленно гаснет.

    – Что ж.

    Сила вырывается из его пальцев и бьет прямо в мое тело, ввинчиваясь в сосуды, проскальзывая по нервам и наполняя тело. Его сила, прямо противоположная моей.

    А я думала, что знаю, что такое боль.

    Я ошибалась.

    От крика рвутся связки и лопаются барабанные перепонки. Разум, мысли, чувства – все разбивается на мелкие окровавленные осколки, кидая меня в океан безумия. Тело бьется на шипастых лезвиях, уже не крик, а хрип вырывается из разорванной груди. Так больно, так страшно мне еще никогда не было. Слишком жутко, когда это становится тобой, это проникает в мысли, стирает воспоминания, режет чувства и причиняет боль, боль и только боль! Тело застывает изломанной куклой, а потом я падаю вниз, застывая на полу в луже собственной крови, пока лезвия с тихим шипением исчезают в камне пола.

    Он склоняется надо мной, что-то говорит. Я не слышу. И не вижу.