— Осторожно! — Мортен показал на корни деревьев.

Его забота должна была бы тронуть, но вместо этого она раздражала. Эбба перешагнула через корни. Еще пара метров, и показался песок. Волны облизывали длинный пляж. Бросив полотенце недалеко от воды, женщина вошла прямо в соленую воду. Водоросли обвили ноги, и от неожиданного холода у нее перехватило дыхание, но скоро она уже наслаждалась прохладой. За спиной что-то закричал муж, но она сделала вид, что не слышит, и продолжала идти вперед. Когда дно ушло из-под ног, фру Старк поплыла и вскоре оказалась у плотика, стоявшего на якоре в нескольких метрах от берега.

— Эбба! — крикнул Мортен с пляжа, но она продолжала игнорировать его.

Ей нужно было побыть одной. Если лечь и зажмуриться, можно представить, что она потерпела крушение посреди океана. Одна. И ей не нужно думать ни о ком больше. Она услышала, как муж подплывает к плотику, а потом тот закачался. Эбба зажмурилась еще крепче, чтобы подольше побыть одной. Ей хотелось быть совсем одной, без Старка, но это было невозможно, и в конце концов женщина открыла глаза.

Писательница Эрика Фальк сидела за столом в гостиной, которая выглядела так, словно в ней разорвалась бомба, начиненная игрушками. Повсюду лежали машинки, куклы, мягкие игрушки и маскарадные костюмы, сваленные в кучи. А как еще может выглядеть дом, в котором живут целых трое детей младше четырех лет? И как всегда, когда у нее выдавалась свободная минутка, Эрика предпочитала тратить время на работу, а не на уборку. Заслышав звук открывающейся двери, она оторвалась от компьютера и увидела мужа.

— Эй! Что ты тут делаешь? Разве ты не к Кристине пошел?

— Мамы не было дома. Надо было сначала позвонить, — раздраженно ответил Патрик Хедстрём, скидывая обувь.

— Тебе их обязательно надевать? Да еще и машину в них вести? — спросила Эрика, имея в виду его неоново-зеленые резиновые тапки, которые Анна, ее сестра, в шутку подарила ему и которые тот теперь отказывался снимать.

Патрик поцеловал жену.

— Они удобные, — сказал он и пошел в кухню. — Издательство до тебя дозвонилось? Они в отчаянии, раз позвонили даже мне, чтобы тебя найти.

— Они хотят узнать, приеду ли я на книжную ярмарку, как обещала, или нет. Но я никак не могу решить.

— Ты должна поехать. Я присмотрю за детьми. Я уже всем сказал, что не буду работать в эти дни.

— Спасибо, — поблагодарила писательница, злясь про себя на супруга за то, что вынуждена испытывать к нему благодарность.

Его работа в полиции значительно усложняла им жизнь. Патрика могли вызвать в участок в любую минуту, часто он задерживался вечерами и работал по выходным. Эрика обожала мужа, но это не меняло того факта, что он даже не задумывался над тем, что на ней лежит вся забота о детях и доме. А ведь у нее тоже была карьера, и весьма успешная. Часто ей доводилось слышать, как чудесно зарабатывать на жизнь писательством — ведь писатель свободен распоряжаться своим временем, писатель сам себе начальник, никто им не командует! Каждый раз, слыша это, Эрика бесилась, потому что в реальности все обстояло совсем по-другому. И, как бы ни любила свою работу, она знала, что у писателя нет ни свободной минутки. Писательство отнимало все ее время. Во время работы над книгой она и думать ни о чем другом не могла семь дней в неделю. Порой Эрика даже завидовала тем, у кого был восьмичасовой рабочий день, потому что им не нужно было все время думать о работе. Сама же она трудилась круглосуточно. Успех требовал от нее больших усилий, не говоря уже о том, что сложно было сочетать успешную карьеру с заботой о маленьких детях. К тому же работу Патрика все считали куда важнее, чем писательство Эрики.