— Господи! — воскликнул Банни. — Думаешь, нас накажут, если мы подставим какого-нибудь мима под траекторию его полета? От души ненавижу этих жутких ублюдков.

— Сочувствую тебе, Банни, но наша роль не включает в себя критику искусства.

— Очень-очень жаль.

К Рори вернулся дар речи.

— Вы не могли бы перестать брюзжать, как пара старичков? Это реально раздражает.

— Хорошо, — ответил Банни. — Только не волнуйся, Рори. Кстати, это «Блюз психоза конца тысячелетия»[5] так действует на вас, суицидников?

— Что ты несешь?

— Гринго просил тебя об этом порасспрашивать. Скажу честно, в последнее время он сделался немного одержимым. Как посмотрел одну из этих передач на цифровом канале — про то, что конец 1999 года может стать концом света, — так ни о чем больше не может думать. Ну, знаешь, «проблема 2000 года» и всякое такое. Самолеты падут с небес, в сектах начнутся массовые самоубийства и тому подобное. — Осененный мыслью Банни оторвал взгляд от сэндвичей. — Только не говори, что ты захотел уйти до того, как наступит «час пик»…

— Заткнись.

— Сейчас ведь еще октябрь. Я думал, ты фанат Рождества и всякого такого?

— Я в эмоциональном расстройстве — и ты вот так пытаешься мне помочь?

Банни пожал плечами.

— Ну извини, у меня нет специальной подготовки. Ее отменили из-за семинара по гомофобии. Стоило министру юстиции отпустить дерьмовую шутку на банкете, как внезапно нас всех посылают на курсы. Хотя я всегда фантастически ладил с геями. По статистике, это самая законопослушная социальная группа парней.

Бип!

Рация с треском ожила.

— Ну, что он сказал?

— Извини, Гринго, он говорит, что это не имеет отношения к миллениуму. Кажется, он в простом эмоциональном расстройстве.

— Блин, жаль.

Банни убрал рацию ото рта.

— Рори, а разве не ты пытался пару месяцев назад спрыгнуть с «Макдоналдса» немного дальше по улице? Мне казалось, добрые торговцы Графтон-стрит уже научились запирать двери на крыши своих магазинов.

— Они не могут по закону, — ответил Рори. — Из-за пожарных лестниц — для безопасности, так что…

Рори вдруг замолчал.

Четыре пинты храбрости, которые он выпил, уже давали о себе знать — как через мочевой пузырь, так и через мерзкое ощущение в желудке. Пищевод сжало спазмом, и Рори ощутил тошноту.

— Что с тобой, Рори?

Но прежде чем Рори успел ответить, рот его открылся, и недопереваренный стаут[6] извергся наружу.

— Христос на дромадере! — выругался Банни. — Посмотри, что ты наделал!

Физиологический конфуз Рори совпал с порывом ветра, пронесшимся вдоль Графтон-стрит на север, что оказалось очень неудачным обстоятельством для части толпы зрителей.

— Да блядь…

— Животное!..

Вытерев рот, Рори оглянулся и увидел Банни, уже приближавшегося к нему.

— Назад!

Банни поднял руки и медленно отступил на прежнюю позицию.

— Расслабься, Рори, просто расслабься. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Какое тебе дело? От тебя никакого проку.

— Хорошо, — ответил Банни. — А как насчет того, чтобы зайти внутрь и заполнить форму жалобы по всем правилам? Я даже тебе помогу. Хватит уже глупостей, тебе не кажется?

Бип!

— Банни?

— Извини, Гринго. Рори немного поплохело.

— Просто хочу сказать, что он несколько растерял симпатию своей аудитории.

Из толпы зевак раздался голос:

— Давай прыгай уже, мудак!

— Эй! — крикнул Банни. — Полегче там! Неужто не видно, что этот бедный дурачок в состоянии эмоционального стресса? — Банни повернулся к Рори.