Я с трудом сохранила нейтральное лицо и не залилась ярким румянцем. Что ж, вот и доказательство. Мой отец действительно  подслушал наш разговор о Дамиэле. И, как сказала Аллегра, ему это не понравилось.

В данный момент мой лучший вариант – действовать хладнокровно.

– Я ничего не делала, только подчинялась приказам. Я была идеальным солдатом.

– Не доверяй полковнику Драгонсайру. Не делись с ним секретами. Он тебе не союзник и определённо не друг. Никто не в безопасности от него, даже самый идеальный солдат. Даже я совершал проступки, которые могут навлечь на меня проблемы, если Мастер Дознаватель достаточно долго будет копать под них.

– Ты просто циник, – сказала я.

– Я реалист. И тебе тоже надо быть реалисткой, если ты хочешь пережить расследование Мастера Дознавателя. Он не остановится ни перед чем, чтобы выполнить свою работу, и в том числе запросто притворится твоим другом. Он изучал тебя. Он знает твои слабости, твою потребность в заведении дружбы.

Мой отец воспитывал из меня идеального солдата. Он думал, что потерпел неудачу в одном отношении: моя потребность в друзьях. Легион считал, что личные связи делали солдат слабыми.

– Ты не была осторожна в Чёрном Лесу, – сказал папа. – Ты продемонстрировала устойчивость к магии, и теперь полковник Драгонсайр тебя разоблачит.

– Я сделала то, что было необходимо для спасения полковника Бистбрейкера. Я пыталась поступить правильно.

– Тебе надо сосредоточиться на том, чтобы совершать дозволенные поступки, Каденс, а не морально правильные.

Да, это я уже слышала. Даже много раз. Видимо, этот урок мне не под силу выучить.

– Отдохни немного. Увидимся на церемонии утром, – сказал он, затем вышел из моей комнаты.

Я села на краю кровати, обдумывая его слова. Я понимала, что движет моим отцом, но не могла отречься от морали ради спасения собственной шкуры. Я хотела поступать правильно. Я хотела видеть в людях хорошее, а не плохое, как того требовала от Дамиэля должность Мастера Дознавателя.

Дамиэль не один такой. Ангелы слишком часто не видели в людях хорошего. Они видели лишь угрозы и монстров. И именно эти подозрения не давали им рассмотреть другие способы, другие пути. Их пессимизм убивал весь оптимизм – то нечто особенное, за что я держалась изо всех сил.

Именно этот оптимизм позволял мне иначе смотреть на мир. Именно он делал невозможное возможным.

Лёгкая, как мои мысли, рябь ароматного ветерка шёпотом влетела через открытую дверь балкона. По моей коже пробежались мурашки. Полупрозрачные шторы зашелестели, и Дамиэль Драгонсайр широким шагом вошёл в мою комнату; его тёмные крылья развеялись дымом между одним шагом и следующим.

Я поднялась с кровати и положила руки на бёдра.

– У моего замка есть входная дверь, знаешь ли.

– Так быстрее.

Землистый аромат розового дерева заполнил мои ноздри, затмевая всё остальное. Запах Дамиэля. Мастер Дознаватель явно умел эффектно появиться.

Предостережения моего отца всё ещё оставались свежими и звенели в моих ушах. Дамиэль здесь, как и предсказывал отец. И я не думала, что его визит связан только с блинчиками.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я у него.

– Я пришёл увидеть тебя, конечно же, – его тон оставался лёгким.

Мне в голову шарахнула странная мысль. Может, этот визит действительно связан с блинчиками – или чем то личным, во всяком случае. Может, он просто хотел увидеться со мной. Может, он даже хотел узнать меня получше.

– Если ты здесь для того, чтобы присутствовать на моей церемонии Дракона, то ты явился на семь часов раньше.