А с другой стороны Когтей Дьявола уже приблизился князь, вознамерившийся уничтожить феникса. Пушкари этого воителя стреляли на разрушение замка.

   Пригнувшись от стрел лучников с Когтей Дьявола, на верхние площадки вылезали последние стражи и боевые маги замка. Вместе с ними старуха-ведьма. Её быстро вернули назад и велели думать, что делать с фениксом. Но женщина, спустившаяся на площадку ниже, прислонившись к колонне - думала недолго. Она, как и стражники, сознавала, что сопротивление тюремных сторожей обученным, объединённым войскам даже первых двух князей просто смешно. Сознавала и то, что ворвавшиеся в замок воины не оставят никого в живых.

   Но больше всех этих рациональных мыслей её беспокоила мысль, что существо, вскормленное её кровью, будет убито. С юности у неё не было в жизни женского: она не познала ласки мужчины, иначе феникс отвернулся бы от её крови; не было обычной жизни обычного человека - только ритуалы, обряды и в последнее время глупая игра с узником на жизнь или на смерть. Чёрный Пёс Исира стал её жизнью. Он чувствовал её. Она чувствовала его. Иногда она несколько дольше обычного задерживалась в его камере, и в молчании с её и его стороны ведьма слушала, как он мечтает о полёте в неведомых ей и странных, неземных небесах. Тоскует о них и надеется... Она чувствовала его желание и пыталась понять его, непознаваемого.

   И старуха приняла решение.

   Подхватив юбки, старая ведьма, будто молодая девчонка, приглашённая на свидание, мчалась по лестницам вниз. На лестницах никого. Все на верхней площадке, принимают короткий бой, заведомо обрекающий на гибель. Кольцо с ключами звенело на её поясном ремне, заглушая охриплое дыхание, которого она не замечала, запыхавшаяся и возбуждённая страшными и непостижимыми мыслями. До узника оставалось совсем немного - каких-то шесть лестниц, как она учуяла, что с ним что-то не то. Пришлось пробежать ещё одну лестницу, прежде чем она поняла: впервые на её памяти последних лет он бьётся в своих кандалах и цепях, словно только что пойманный. Он уже знает, почему она так спешит к нему! И это понимание заставляет его в нетерпении рваться из цепей, намертво укреплённых магией.

   - Не спеши... - выдохнула она. - Не спеши... Всё сделаю сама... Успею...

   Она отомкнула последнюю дверь - в камеру. И вошла. Исира замер, глядя ей в глаза. Женщина с трудом вспомнила главное из того, что выучила когда-то и твердила каждый день, чтобы не забыть.

   - Обещай!.. - с трудом выдохнула она. - Обещай, что спасёшь тех, кто выживет!

   Маска сухой сморщенной кожи на лице сморщилась ещё больше - в зверином оскале. Только бездонные чёрные глаза неподвижны.

   Она, стараясь упорядочить беспокойное дыхание, постояла немного у двери и пошла к нему. Привычно воткнула прихваченный ранее факел в выемку. Очутилась рядом, глаза в глаза, с фениксом. Теперь - своих не опускала. Оскал Исира постепенно оплывал, пока феникс всматривался в её глаза, странно насмешливые.

   - Обещай...

   - Е-если... - еле слышным шелестом подтвердил Чёрный Пёс.

   Она услышала: "Если кто-то останется жив!" И кивнула. Торжествующая улыбка стала явной, когда она вынула нож и полоснула острым лезвием по своему запястью. Одной рукой, нетронутой, старуха вцепилась в волосы Исира, с каким-то беспощадным удовольствием ощущая, как легко рвутся истончившиеся от постоянного голода волосы существа, которого она так боялась многие годы и к которому её так влекло. Другую - поднесла ко рту феникса... Она ожидала, что он набросится сразу, вопьётся зубами в её запястье. Но из чёрного провала рта высунулся длинный раздвоенный язык и почти нежно коснулся руки снизу, чтобы подхватить падающие с неё, чёрные в полусумраке капли крови. Всё правильно: её кровь пока ещё драгоценна.