Утром, когда смотровой отряд собрался перед подъемником, Номори испытал оправданную гордость. У всех (включая прибившуюся к мужчинам племянницу Шу’Тимара) имелись пайки, фляги и теплые вещи, совершенно необходимые в горах. Организовать такое за один день не сумел бы даже Ана’Тулле! Разумеется без сюрпризов не обошлось: в уже тронувшийся с места вагончик влетел Калич — молодой изгоняющий, числящийся в Кунг-Харне самым главным колдуном.

Выметаться наружу он отказался на отрез:

— Куда это вы без меня?!! Там же Серая Смерть!

Пользы от недоучки Номори в упор не видел, но спорить было поздно — эстакада шла в трех метрах над землей. Старейшина сунул тронутому порчей под нос пайсу и пригрозил:

— Будешь спорить — отправлю в храм, каяться.

Сопляка аж передернуло.

Взятые в команду горняки похмыкали и принялись устраиваться среди непривычной роскоши — обитых бархатом стен, мягких кожаных сидений. Дети прилипли к застекленным окнам. Номори погрузился в свое кресло и словно выпал из реальности — то ли заснул, то ли забылся. В себя его привели толчки и лязг — вагончик встал на упоры в конечной точке своего путешествия. Старейшина сосредоточенно потер уши и переносицу — не время сейчас падать в обмороки. Демонстративная и ничем не оправданная уверенность в себе — вот единственная причина, заставляющая людей ему подчиняться!

С прошлого визита Номори прежними на перевале остались только горы. Сторожевая крепость расползлась вширь, приросла таможенными постами и воротами, исчез архаичного вида караван-сарай, от кривых сосен, цеплявшихся за склоны, не осталось даже пней. Перрон встречал гостей полощущимися на ветру флажками и гирляндами выцветших бумажных цветов. Номори даже опешил. Неужели они так и висят здесь с того проклятого праздника? И никто не распорядился их снять, не решился первым тронуть нечто, так явно связанное с проклятьем, ведь нового Главного Смотрителя так и не назначили. Чур меня, чур!

Пассажиров терпеливо дожидались двое чиновников с зелеными повязками и гвардейский офицер в полевом мундире. Что характерно: с собой он привел почетный караул, и солдат в нем было на одного больше, чем мест в вагончике. Номори запоздало вспомнил, что объявленное в Кунг-Харне семиглавье на военных не распространяется. И как в таком случае быть? Старейшина претворился тупым и невнимательным (вот почему светлорожденные порой выглядят так странно!), поправил пайсу и призвал на помощь все запасы солидности.

Чиновники склонились в церемониальном поклоне. Номори ответил тщательно выверенным кивком и приготовился к напряженному разговору.

Са-ориотский этикет кажется бессмысленным только тому, кто (по меткому выражению отца Номори) языком как помелом метет, износу не имея. Множество неписанных правил, устоявшихся выражений и культурных подтекстов позволяют говорящему задать совершенно четкий вопрос и получить не менее четкий ответ, не налагая, тем не менее, на собеседников решительно никаких обязательств. Чиновники осторожно выражали недоумение властными полномочиями Номори, тот признавал, что они достались ему неожиданно, но по праву, и, в свою очередь, просил разъяснить статус присутствующего военного. Ему немедленно был представлен достославный Фар’Керени, по мнению служащих таможни, изрядный зануда, но человек надежный (и в этикете абсолютный дуб).