— Марсель Лакруа идет прямо к нам.

Лакруа был одет в спортивный костюм и ядовито-зеленые кроссовки; на плече у него висела сумка «Пума». Похоже, Лакруа большую часть дня проторчал в спортзале. Не то чтобы контрабандист в этом нуждался: ростом он был шести с лишним футов и весил фунтов под двести. Черные волосы зализал, убрав в короткий хвост; в обоих ушах у него поблескивали сережки-гвозди, на шее виднелась татуировка в виде китайских иероглифов — знак того, что он занимается восточными единоборствами. Лакруа постоянно стрелял по сторонам глазами, однако не заметил двоих в побитом «рено» с запотевшими окнами. Габриель тяжело вздохнул: Лакруа окажется достойным противником, особенно в тесных коридорах «Лунного танца». Кто бы что ни говорил, а размер имеет значение.

— Что, не пошутите? — спросил Келлер.

— Как раз придумывал остроту.

— Может, позволите мне разобраться?

— Да нет, не надо.

— Отчего же?

— Лакруа знает, что вы работаете на дона. Если вы к нему явитесь и станете расспрашивать о Мадлен Хэрт, он поймет, что дон его слил. А это не в интересах дона.

— Интересы дона — это уже моя забота.

— Вы за этим здесь, Келлер?

— Я здесь за тем, чтобы вы не оказались на дне Средиземного моря в бетонном гробу.

— Есть могилы и похуже.

— По иудейским канонам, в море хоронить нельзя.

Келлер молча проследил, как Лакруа идет по пирсу к лодке. Габриель же присмотрелся, не оттопыривается ли куртка на пояснице француза и как висит у него на плече сумка.

— Что скажете? — спросил Келлер.

— Думаю, что пистолет у него в сумке.

— Тоже заметили?

— Я все замечаю.

— Как будете действовать?

— Как можно тише.

— А мне что делать?

— Ждите здесь, — сказал Габриель, открывая дверцу салона. — Пока меня нет, постарайтесь никого не убить.

Для агентов Конторы действовала одна простая доктрина применения скрытого огнестрельного оружия. Сам Господь даровал ее Ари Шамрону — по крайней мере, так гласила легенда, — а Шамрон, в свою очередь, передавал ее тем, кто отправлялся в ночь исполнять его приказания. Доктрины не существовало в письменной форме, однако любой оперативник мог процитировать ее как благословение перед зажиганием свечей к Шаббату: «Агент Конторы достает пистолет в одном и только в одном случае. Не размахивает им, как гангстер, и не запугивает никого впустую. Он достает пистолет лишь затем, чтобы из него выстрелить, и стреляет до тех пор, пока цель не покинет мир живых. Аминь».

Наставление Шамрона все еще звучало в голове у Габриеля, когда он подошел к лодке. Ступать на борт он не спешил — даже такой худощавый человек, как он, раскачает лодку, шагая по палубе. Значит, действовать предстоит невероятно быстро и уверенно.

Обернувшись через плечо, Габриель увидел Келлера — тот осторожно следил за ним через боковое окно с водительской стороны. Тогда Габриель наконец поднялся на борт и быстро направился через корму ко входу в кают-компанию. К тому времени Лакруа уже показался в дверном проеме. В тесном проходе он выглядел еще крупнее.

— Какого хрена ты делаешь у меня на лодке? — быстро спросил он.

— Простите, — произнес Габриель, примирительно поднимая руки. — Мне сказали, что вы меня ждете.

— Кто это тебе сказал?

— Поль, кто же еще. Он разве не предупредил, что я приду?

— Поль?

— Да, он самый, — уверенно произнес Габриель.