Уокер и его люди ворвались в дом и убедились, что старик говорил правду. Дом был чистым и совершенно пустым. Наверху обнаружились двадцать детских кроватей — по две в каждой комнате.

Уокер пулей слетел с лестницы.

— Где эта церковь, и что они там делают? Зачем сюда приходит Дилли, и где он?

Слуга, которому сам же мистер Дилли и давал указания, ответил:

— Не знаю.

Уокер начал догадываться, что на этот раз он сам с подачи Алькотта уселся в лужу. Но рядом возмущенно сопел Алькотт, и хмурился Бейтс, так что ничего не оставалось, кроме как продолжить поиски.

— Тогда где эта церковь?

Старик объяснил им дорогу, и они ушли.

Церковь нашли сразу. Это было деревянное здание с рифленой металлической крышей, из которого доносились голоса и аплодисменты. В дверях стоял священник с мягким, добродушным лицом. Он пропустил их, удивляясь, что могло понадобиться полицейским на детском празднике.

Церковь была набита детьми; присутствовали и взрослые, причем большинство из них носили форму Армии спасения. Длинный стол у стены ломился от праздничного угощения. Рядом стояла суровая женщина с поджатыми губами.

Мистер Дилли/Хорн/Джейкоб Грант тоже был здесь. На сцене. В своем коричневом костюме бедняка. Его волосы были гладко причесаны. Он выглядел, словно дешевый актер из мюзик-холла… и публика принимала его с восторгом.

Он жонглировал. Затем позвал на сцену одного из мальчишек и принялся вытаскивать цветные платки из его ушей, рта и карманов. Уокер, Алькотт и Бейтс стояли, как громом пораженные. Покончив с платками, фокусник отправил мальчика назад в зал, вытащил из кармана колоду карт и воскликнул:

— Мне нужен еще один доброволец.

Ответом было море взметнувшихся детских рук. Мистер Дилли улыбнулся до ушей.

— Нет, мне нужен мальчик постарше, — объявил он на чистейшем «кокни», заставив Уокера скрипнуть зубами от злости. — Может, вы, сэр? — Он указал на Алькотта, который только теперь начал понимать, что фокусы удаются мистеру Дилли не только не сцене.

— Я запрещаю, — прорычал Уокер. Алькотт с несчастным видом покачал головой.

— Как вам не стыдно, упрямец, — укорил его мистер Дилли. — Неужели вы хотите испортить детям удовольствие? Ну-ка, позовите его, ребятня. Все вместе: «Мистер, выходи!»

Дети заорали хором:

— Мистер, выходи! — размахивая руками и улыбаясь троим мужчинам, мрачность которых казалось очень странной на фоне веселых лиц.

— Ради Бога, Алькотт, иди. Ты втянул нас в эту переделку, ты и расплачивайся.

И Алькотту пришлось расплачиваться. Репертуар мистера Дилли казался бесконечным. За карточными фокусами последовали манипуляции с обручами и монетами. А «гвоздем» программы стало извлечение живого кролика.

В награду Алькотту был вручен бумажный гусарский кивер. Дети умирали со смеху.

Под конец все спели хором «Боже, храни королеву», причем мистер Дилли играл на гитаре. Затем на сцену поднялся священник, поблагодарил мистера Дилли и Алькотта за представление и объявил, что пора приступать к угощению. Дети, как угорелые, бросились к столу.

Одна из девочек подбежала к мистеру Дилли, когда тот спускался со сцены с гитарой в руке; следом за ним брел красный Алькотт в дурацком кивере. Дилли пообещал девочке сыграть и спеть ее любимую песню, а лишь затем направился к Уокеру и Бейтсу.

Кивер Алькотта раздражал Уокера не меньше, чем наглость мистера Дилли.

— Ради Бога, Алькотт, сними это, — прорычал он. — Он же тебя, дурня, целую неделю по Лондону водил. Так зачем лишний раз показывать свою глупость?

Мистер Дилли взглянул на Уокера.