Приступ кашля снова сдавил ему горло. Глаза налились кровью, он задыхался.

– Хорошо, – сказала Анн. – Куда бы ты хотел уйти?

– Никуда! Меня не мучают дурацкие сомнения, я живу лишь сегодняшним днем!

– А со мной, вдвоем?

Он ухмыльнулся:

– Вдвоем? Наверное, втроем – с твоим бывшим мужем?

Она подняла руки к лицу и в отчаянии уронила их на колени. Снова он о своем! Непоколебим, как скала.

– Повторяю тебе еще раз, Марк для меня – всего лишь приятель! Пойми же ты это!

– Я давно все понял!

– Не думай о той глупой истории. Допустим, тогда, в ресторане, я была не права. Тебе нужно вернуться в дом.

– Для чего? Здесь есть все, что мне надо. Если мне нужна девчонка, всегда какая-нибудь найдется, среди этих вон подружек.

Анн посмотрела на него в ужасе, будто он плюнул ей в лицо. Задрав подбородок, с полубезумным блеском в глазах, он продолжал ерничать.

– А что ты себе думаешь? Что я живу тут, как монах, целых пятнадцать дней? Настолько в тебя влюбленный, что не смею думать о других? Ты видела девчонок внизу, а? Они красивые, правда? И такие милые, такие ласковые! И молодые, ты слышишь меня, молодые!

В груди у Анн, подобно вскипающему молоку, нарастал гнев.

– Замолчи! – одернула она его резким тоном.

Лоран фыркнул:

– Опять приказываешь! Ты не можешь жить без приказов. Сухая, как теорема, ненужная, как старые занавески!

Она вскинула руку. Нужно заглушить этот полный злобы голос, разом остановить весь этот кошмар. Сейчас она не будет жалеть о том, что врезала ему. Все это мелькнуло у нее в голове яркой вспышкой, а рука тем временем смачно улеглась Лорану на щеку. И Анн бросилась от него, ошарашенного, к выходу. Невероятным, каким-то обезьяним прыжком он опередил ее и, загородив проход, схватил за руки:

– Да у тебя мания какая-то! Ты не можешь видеть меня, не дав пощечины.

– Пусти, – оборвала она его. – Ты мне противен.

Но Лоран не подчинился, а настойчивыми рывками повлек ее вглубь комнаты. Его небритое лицо дергалось от нервного тика. Он икал, кашлял и не переставая бормотал что-то несвязное. Заливаясь слезами, Анн почти не сопротивлялась. Он толкнул ее на раскладную кровать и рухнул сверху. Подавленная, она чувствовала на своих губах его лихорадочное дыхание. Его колючая борода царапала ей щеки. Анн потонула в его резком запахе. Внезапно он простонал:

– Анн, Анн, любовь моя! Прости… я люблю тебя! Я подыхаю без тебя! Зачем ты это сделала?

– Что – это, Лоран?

– Этот мужик, кто он тебе?.. Этот Марк… Я не могу больше… ты моя… только моя! Скажи, что это так!

– Это так, поверь…

– Как было ужасно сознавать, что тебя нет… Я не знал, зачем вообще я есть, без тебя… мне не хотелось больше жить.

Никогда прежде не был он таким уязвимым. У него же, кроме нее, никого нет! Очутившись посреди этой полыхающей мольбы, ее захотелось лишь одного: быть его единственной и верной сиделкой, пристанищем, спасением. Жадно жуя ее губы, он скинул с нее пальто, расстегнул пуговицы на блузке, оголил плечи. Руки его вспотели. Он покрывал ее поцелуями, она нежно гладила ему волосы и думала: «Я его люблю. Я его снова нашла.