– Вот что, Лоран, хватит! – оборвала она. – Мои требования, твоя любовь, твои теории, мой уют, деньги, общество. Ты просто лентяй и фразер!

– Анн!

Он попытался взять ее за руки. Она оттолкнула его:

– Нет!

Анн нервно схватила карандаш и попыталась сделать в книге пометку. Но вместо текста со страницы на нее смотрел Лоран. А тот, пораженный ее словами, молчал. Он повернулся к ней спиной и принялся раздеваться с мальчишеской резкостью, разбрасывая одежду по всей комнате. Оставшись совершенно голым, он бросился в постель животом вниз и спрятал лицо в изгиб согнутой руки. Анн не пошевелилась. Он дышал чуть слышно, и вытянувшееся рядом с нею тело испускало волнующий матовый свет. Работать она больше не могла. Что же делать? Все забыть? Уснуть? Ей вдруг показалось, что она все время как бы крутит ручку ворота глубокого колодца и вытаскивает из его чрева Лорана, но стоит только ей дать слабину, как веревка снова разматывается, и тот опять проваливается в пустоту.

Анн отложила рукопись, потушила лампу и прилегла рядом с юношей, положив голову на подушку. В темноте послышался жалобный, тихий голос Лорана:

– Ты не любишь меня больше, Анн?

Это прозвучало так, будто рядом с ней, бок о бок, простонал раненый. Со всех сторон ее омывало исходившее от него тепло.

Она прошептала:

– Молчи, прошу тебя! Ты рта не можешь открыть, не ляпнув какую-нибудь глупость.

Немного погодя она кожей почувствовала, как он в темноте смотрит на нее. Она молча сняла с себя ночную сорочку и легла на покатую спину Лорана. От прикосновения он весь задрожал. Обеими руками она ласкала его волосы, слегка стягивая их на затылке, целовала мочки его ушей, покрывала поцелуями его щеки. И ощутила на губах солоноватый привкус его слез. Он плакал. Анн была настолько тронута, что жалость к нему затуманила все ее мысли. Внутри ожило и разгоралось нетерпение. Она больше не знала, чего ей хотелось где-то там, в другом бытии и куда она там стремилась. Распахнутыми глазами она силилась разглядеть в темноте смутный блеск других глаз, тех, что искали ее. И она простонала:

– Я устала от тебя! Ты сводишь меня с ума. Я не знаю, что с тобой делать! Я стараюсь, но все напрасно… Я больше так не могу!..

Он перевернулся на спину. Анн высвободилась и осторожно легла на него сверху. Всем своим телом она ощущала то, в чем так нуждалась, – нежность и тепло его кожи. Она развела его руки в стороны, уподобив распятию, и уткнулась лицом в мужскую подмышку.

Прикоснувшись губами к ее затылку, Лоран прошептал:

– Анн, любовь моя, жизнь моя! Если ты хочешь, я буду ходить на эти курсы. Только будь ласкова со мной…

Она чуть приподнялась над ним, словно хотела пропустить себе на грудь, на живот немного воздуха, и снова, бесконечно медленно, с каким-то ужасающим наслаждением опустилась в ночи на ждущее и требующее тело, слепое и упругое.

21

С самого начала Анн едва сдерживалась, чтобы не задать вопрос, так и просившийся ей на язык. Если она и согласилась присоединиться к Марку в «Старине Жорже» в половине седьмого, то лишь из-за странного предчувствия таинственности, присутствующей во всем этом. Совершенно выздоровевший, со свежим лицом, он непринужденно и шутливо рассказывал о своей болезни:

– В общем-то весьма живой и темпераментный мужчина, я вдруг ощутил себя немощным стариком, неспособными завязать себе шнурки. Смещение позвонка. И, кажется, это может повториться. Посоветовали заниматься физкультурой.