Неудивительно, что регентше нравились труды Кристины Пизанской. Их следовало прочесть любой даме высокого ранга и держаться изложенных там советов. Возможно ли, чтобы женщина и правда была равной мужчине?

– Ах, la petite Болейн, вы правы, когда спрашиваете, должны ли женщины быть равны с мужчинами. Но женщинам редко удается самим устраивать свою судьбу или править, как я. Моя почившая свекровь, королева Изабелла Кастильская, стала королевой по законному праву, но она тоже редкий пример. От нас, женщин, зависит, сможем ли мы показать мужчинам, что обладаем не меньшими способностями, чем они.

– Мадам, но мы не можем водить армии в битвы, – встряла Изабо; остальные фрейлины захихикали.

Подняв руку, регентша призвала их утихнуть:

– Изабелла делала это. Конечно, она не сражалась, но вдохновляла на бой. Вот к этому, дамы, нам всем и надо стремиться. Мы хотим, чтобы мужчины восхищались нашей храбростью, нашими личными качествами и интеллектом, а не только красотой.

Услышав эти слова, Анна затрепетала. Вскоре она узнала, почему Маргарита постоянно носит траур.

– Многие называют ее Dame de Deuil, – сказала Герда однажды утром, расчесывая волосы Анне.

– Скорбящая дама? Как печально. Но почему?

– Она верна памяти мужа, герцога Савойского. Он умер девять лет назад.

Анна видела его портрет, висевший во дворце, – романтического вида молодой мужчина с лицом ангела в обрамлении длинных светлых волос. Как ужасно, наверное, в таком молодом возрасте потерять столь красивого супруга. Регентше было всего тридцать три.

В первые недели по приезде ко двору Анна с удивлением услышала, как Маргарита Австрийская свободно беседует с фрейлинами о своем прошлом.

– Вы знаете, что меня выдавали замуж три раза? – обратилась она к Анне всего через два дня после памятного разговора с Гердой. Придворные дамы шили в завешанной гобеленами гостиной, filles d’honneur сидели рядком, склонив головы над работой. – В детстве я была выдана за дофина и отвезена к французскому двору, но, когда мне исполнилось одиннадцать, для него нашли лучшую партию, и наш брак аннулировали, а меня отправили домой. Я больше злилась, чем горевала. – При воспоминании об этом Маргарита улыбнулась. – Потом меня выдали за Хуана, принца Астурийского, наследника короля Фердинанда и королевы Изабеллы Испанской. Он был молод и красив, и я была счастлива, но он умер через несколько месяцев после свадьбы, оставив меня с ребенком. – На обычно безмятежное лицо Маргариты легла тень печали. – Моя маленькая девочка умерла сразу после рождения. Пришлось оставить ее в Испании, а самой вернуться в Нидерланды.

– Мне очень жаль, мадам, – посочувствовала Анна.

– Она у Господа, – ответила регентша, и голос ее внезапно оживился. – Он покоит ее в своих руках. И я снова обрела любовь, с моим Филибертом. Он меня обожал. Я помогала ему управлять герцогством Савойским. Увы, мы прожили вместе всего два года – так мало для счастья. А потом в ужасную жару он отправился охотиться на кабана, перегрелся, выпил много кружек ледяной воды. Он умер в агонии. – Маргарита отложила шитье и устремила взгляд вдаль, словно видела мужчину, которого потеряла. – Вот почему, la petite Болейн, я поклялась больше никогда не выходить замуж. Стоит полюбить – и неминуем риск утраты. Не забывайте об этом.

Жизнь Анны состояла не из одних только придворных церемоний и учебы. Регентша устраивала пиры и банкеты; выступала в роли хозяйки вечеров и затевала танцы; еще она любила охотиться; предводительствовала на турнирах и явно поощряла игру в то, что называла придворной любовью.

– Это существенный аспект рыцарства, – объясняла она своим filles d’honneur.