Королева нахмурилась:

– С чего это? Вы ведь едете ко двору служить королеве Клод.

– Мадам, я не могу, – выдавила из себя Мария и заплакала.

– Почему, ради всего святого? Разве вы не понимаете, как вам повезло?

Мария сглотнула слезы:

– Мадам, вы знаете лучше многих, каким настойчивым может быть некий джентльмен. – Голос ее задрожал. – Я не смею остаться здесь, при дворе. Моя репутация будет скомпрометирована.

Королева прищурилась. Она все поняла:

– Он соблазнил вас?

– Нет! – воскликнула Анна, но Мария повесила голову.

– Заберите меня домой, ваше величество, – молила она. – Я не могу видеть его после вчерашней ночи. Пожалуйста, не просите объяснений. Поверьте, у меня не было выбора.

– А как же отец? – спросила Анна. – Он придет в ярость.

– Вы можете довериться мне, я с ним поговорю, – сказала королева неожиданно резким тоном. – Я поручусь за вас, Мария. Если ему и надо злиться на кого-то, так только на этого негодяя. Моя дорогая, мне очень жаль, и я в полнейшем ужасе. Никогда не прощу себе: ведь вы были у меня на службе и так жестоко оскорблены. Мне нужно было проявить больше внимания.

– Ваше величество, это вполне понятно, ведь ваш ум был отягощен другими заботами, – вмешалась Анна.

– Это был мой долг, – возразила королева. – Госпожа Анна, желаю вам благополучия при французском дворе. После того, что случилось, мне не нужно предупреждать вас о необходимости защищать свою добродетель – самое ценное сокровище, которое у вас есть. – Она грустно улыбнулась, глядя вслед удаляющейся Марии. – Думаю, вы достаточно умны и не нуждаетесь в советах. Вы не позволили бы никакому мужчине использовать вас.

Анна сделала реверанс. Нет, она такого не допустит. Ни один мужчина не получит даже шанса. На самом деле она решилась никогда не иметь ничего общего с этими вероломными, опасными, дьявольскими созданиями. В жизни так много других радостей.

Она посмотрела вслед удаляющейся сестре. Дай Бог, чтобы королева успела поговорить с отцом раньше, чем он увидит Марию.

– Если хочешь, чтобы я написала отцу и выступила в твою защиту, я это сделаю, – сказала она, потом понизила голос и добавила: – Твой секрет я не выдам. Молюсь, чтобы не было неприятных последствий.

– О, их не может быть, – ответила Мария; теперь она говорила гораздо веселее, чем в Париже. – Мэри Файнс сказала, что женщина, чтобы зачать, должна испытывать удовольствие, а со мной этого совершенно точно не происходило.

Анна не была уверена в том, что это правда, но возражать не стала.

– Храни тебя Господь! – Она поцеловала Марию.

Длинная кавалькада потянулась к северу. Анна проводила ее взглядом, после чего забралась в конные носилки, которые доставят ее в Лувр. Мир снова раскрывался перед ней, и Анна ощущала, что ее переполняет радость; правда, восторг умеряло происшествие с сестрой, которое случилось при том самом дворе, с которым она сама теперь была связана.

На аудиенцию Клод прибыла с опозданием и подошла к своему трону величаво, насколько это позволяли ее состояние и неровная походка. Платье из темно-синего, как ночное небо, бархата, расшитое французскими лилиями, с распущенной на талии шнуровкой, казалось, придавливало ее к полу, но она не переставала улыбаться и, судя по первому впечатлению, которое сложилось у Анны, обладала мягким характером.

– Добро пожаловать, мадемуазель, – произнесла королева, глядя одновременно на и за Анну, пока та отвешивала глубокий реверанс.