- Какой? - искренне удивилась Аня.

При чем тут Манька?

Вот просто - при чем? Она вообще совершенно случайно попала в жернова.

- Есть одна из версий, что убийство совершено на почве ревности.

- Что?

Вот такого Аня не ожидала точно.

Ревности?

Кого и к кому?

Ладно еще - Сеня, но остальные-то при чем?

Капитан развел руками.

- Известно, что покойная многих дарила своей благосклонностью. Вполне возможно, что и Эреша Тенишева - тоже.

Сложить два и два было несложно.

Любовник, которому предпочли другого, оскорбленный...

- Не слишком ли много жертв? Для несчастной любви?

- Вы, Анна Викторовна, от жизни отстали. Это Ромео с Джульеттой самоубивались, а сейчас принято с размахом колобродить. Сам, мол, дурак, так и всем остальным жизнь испорчу. Не один уж случай...

Аня пожала плечами.

Вполне возможно, что и так. Для нее вообще все эти страдания на почве ревности были чем-то непонятным.

Любишь? Доверяй.

Не доверяешь? Уходи, это не любовь.

А ревность - это просто проявление недоверия к любимому человеку, вот и все.

М-да... ей ли говорить? Тут из своего глаза надо бы бревно вытащить... любит она Эреша? Любит...

А ревнует?

Черт... ДА!!! Ревнует! И злится. И... пусть этот гад будет счастлив, вот! Хотя бы и без нее, но пусть и будет - и счастлив!

Желудок заурчал.

Аня оглянулась.

Двери морга распахнулись, и вовремя. Капитан сделал шаг туда, повернулся к Ане, но та скрывалась в кустах.

- Сейчас я, минуту! Чулки подтяну...

Чулки на ней действительно были. Из экономии Аня носила только чулки, не признавая колготок. Тут ведь как - если на одной лапе дыра, то ты выбрасываешь обе. А с чулками проще. Если один порвала, то просто достаешь новый из упаковки. Главное, покупать сразу штук десять одинаковых... экономия!

Аня влетела в кусты, и согнулась над ближайшим подходящим. И кажется, даже кого-то отпихнула. Но сейчас она бы и президента не заметила, настолько быстро и качественно ее вывернуло.

Минуты на три, потом она достала из сумки воду, прополоскала рот, сунула за щеку дольку лимона...

- Держи.

Чья-то рука протянула ей влажные салфетки.

- Спасибо.

Аня послушно взяла, вытерлась - и только потом посмотрела на хозяйку.

Пани Солоха.

В ее лучшем, более молодом варианте. Изящном и красивом.

Черные волосы, густые и блестящие, темно-карие глаза, фигура с такими обводами, что слова о диетах сразу кажутся глупыми и дикими, и - обаяние.

Такая и черта бы в мешок засунула исключительно силой улыбки.

Секунду Аня смотрела на женщину, а потом что-то щелкнуло у нее в голове.

- Вы...

- Я.

- Вы Сенина жена?

- Да. А вы...?

- А я вообще в этой истории случайно. Могла сейчас там лежать, - Аня кивнула предположительно в сторону морга. - Вас как зовут?

- Оксана.

- Аня, очень приятно.

- Мне тоже. Хотя повод... нетривиальный.

Аня не спорила. Весьма нетривиальный.

- Вы хотите прийти на Манины похороны?

- Хотела. Потом увидела капитана...

- Может, пойдем тогда отсюда? У меня машина рядом? - предложила Аня.

Возвращаться и ей не хотелось. Мутило, а вопросы типа 'что с тобой', 'чей ребенок' и 'знает ли о нем папа' вызывали новый приступ спазмов.

- Тебе в таком состоянии только за руль.

- А ты водишь? - перешла 'на ты' Аня.

- Ключи давай, немочь.

- Сама ты, - прошипела оскорбленная женщина, выпрямляясь, и прижимая рукой желудок. - Твою змею!

Ключи от 'коровки' отдать пришлось. Оксана уселась за руль, и посмотрела на Аню.

- Слушай... давай, что ли, в кафешке посидим? Тошно как-то.