Что-то дрогнуло в его лице, но я безжалостно продолжала:

— Вот только мне не ясно, почему ты уехал на Ямайку, так и не предупредив меня ни словом.

Он нервным движением провел рукой по волосам.

— Они повесили бы его! — в отчаянии воскликнул Стивен. — Слишком многие контрабандисты занимались переправкой золота во Францию, а это привело в ярость правительство. Джема перемололи бы колеса чудовищной машины, называемой правосудием. Я не мог этого допустить.

— Понимаю, но ведь я спросила не об этом, Стивен. Меня интересовало, почему ты послал записку Джему, но ни слова не сообщил мне.

— О Боже! — Стивен закрыл лицо руками. — Мне пришлось это сделать. Лишь узнав, что ты вышла замуж за Джералда, я осознал, какую большую ошибку совершил. Мне почему-то казалось, что не следует видеться с тобой перед отъездом. Видишь ли, я плохо представлял себе ситуацию, но точно знал, что должен спасти Джема.

Я не представляла себе, что скажет Стивен в свое оправдание.

— Я предвидел, что ты попросишь не покидать тебя, и боялся сломаться. Мне оставалось одно — уехать, не повидавшись с тобой. — Он опустил руки, и я увидела, что лицо его искажено смертельной мукой. — Господи Иисусе! Мне и во сне не снилось, что ты можешь выйти замуж за кого-то другого!

Я смотрела на него с удивлением и недоверием, ибо всю жизнь полагала, что он никогда не свернет с пути, который подсказывает ему совесть.

— Я собирался написать тебе с Ямайки и рассказать о том, что случилось, — с болью продолжил он. — Как бы то ни было, нам все равно не позволили бы обвенчаться. Однако я надеялся, что если мы сохраним верность друг другу в течение года, они раскаются и дадут согласие на наш брак.

«Они», — повторила я про себя. Вот уже много лет я не слышала, чтобы это слово произносили с такой интонацией. Для Стивена «они» были все, кроме меня и него.

— Я вел себя как дурак, — с горечью признался он. — И не просто дурак, а отвратительный эгоистичный идиот.

— Все знают, что тебя не заставит свернуть с пути даже табун диких жеребцов.

— Насчет жеребцов, может, и верно, а вот с тобой дело обстоит совсем по-другому.

Я вдруг вспомнила себя в семнадцать лет.

— Вполне допускаю, что попросила бы тебя выдать Джема, — призналась я. Стивен кивнул:

— Но ведь я не подозревал о том, что у тебя будет ребенок. Хотя и следовало бы. Да, мне нельзя было уезжать, не поговорив с тобой. Ты справедливо упрекаешь меня, Аннабель. Я едва не погубил и твою и свою жизнь и пойму, если ты никогда не простишь меня.

Я встала и подошла к стеклянным дверям. Солнце опять скрылось за облаками. Глядя на потемневшее небо, я устало проговорила:

— Не обвиняй себя, Стивен. Я виновата куда больше, чем ты.

Он тоже поднялся. Вдали, над грядой холмов, проглядывала синева. Это означало, что распогодится.

— Мне надо было пойти к графу, признаться ему во всем и потребовать, чтобы он отправил меня на Ямайку.

— Так бы ты и поступила, Аннабель, если бы я так жестоко не обидел тебя.

Глядя на голубое небо над холмами, я вдруг поняла, какие противоречивые побуждения испытывала в ту пору.

— Джек прав. Я вышла замуж за Джералда только назло тебе.

— Ты имела все основания считать, что я предал тебя, Аннабель.

— Я была зла на тебя за то, что ты отдал предпочтение Джему.

Стивен приблизился ко мне, и я обернулась:

— Да, мать давила на меня и лгала, но замуж за Джералда я вышла не из послушания. Мне было известно, что контрабандный товар нес Джем, а ты взял его вину на себя.