Правда, не всех машин это касалось. Человек, которому хотелось вернуться к фонтану, знал, что он не вернется, но помечтать ему было приятно, и он с удовольствием позволял себе такое расслабление. Его машину, где он сидел на заднем сиденье, уличная жара сильно не доставала, и не было необходимости открывать окна: автомобильный кондиционер справлялся с потоком раскаленного воздуха без натуги. И тем не менее жара за стеклами, по ту сторону кожаного автомобильного салона, все равно ощущалась явственно. И оживали вчерашние воспоминания, когда не было рядом машины с кондиционером, а только дача с крышей из металлочерепицы, под которой был прибит фольгированный утеплитель, причем прибит фольгой в сторону дома, то есть тепло, выходя из дома, утеплителем отражалось назад, в жилые помещения. А сверху добавлялось тепло перегретой на солнце металлочерепицы. И оттого в самом доме, где тоже был кондиционер, нормально сидеть можно было только неподалеку от него. Несколько шагов в сторону, и уже жара цеплялась за все тело, делая его таким вялым и липучим, что приходилось выходить и поливать себя из шланга водопроводной водой. Эти воспоминания вторгались без застенчивости в сегодняшнюю действительность, и потому к воде тянуло с прежней силой. И только тогда, когда машина подъехала к кремлевским воротам и потребовалось предъявить документы для проезда, человек в машине мотнул головой, прогоняя все посторонние ощущения, и сконцентрировался на предстоящем большом разговоре у президента…

* * *Основной лейтмотив совещания с представителями силовых структур и научных кругов, в данном случае так странно объединенных, президент выразил сразу одним вопросом, на который, конечно, никто не мог дать ему однозначного ответа:

– И все-таки я хотел бы услышать категоричное и обоснованное заявление… В состоянии ли хоть кто-то из вас обойтись без обтекаемых фраз? И сказать конкретно – нынешняя погодная ситуация в центре России вызвана применением против нас климатического оружия? Только «да» или «нет»! Есть человек, который может это сказать?

Такого человека ни среди разведчиков, ни среди контрразведчиков не нашлось, и найти его среди них было невозможно, потому что никто не рискнул бы высказать предположение, что такое оружие существует в действительности, хотя все знали, что оно давно с переменным успехом разрабатывается.

– Значит, опять будем оперировать предположениями, – вздохнул президент. – Ладно, докладывайте по порядку. Начнем с представителей спецслужб. Что вы можете мне сказать?

Первым начал говорить генерал-лейтенант Рукавишников из аналитического управления Службы внешней разведки. Генерал был известен тем, что умел связать внешне совершенно не связанные факты – такие, например, как небольшая акция партии «зеленых» где-нибудь в Северном море, торнадо на Карибах и террористическая акция в Индии – в единую систему и сделать однозначный вывод. В самой Службе внешней разведки говорили, что ни одно государство мира, обладающее самыми мощными и высокопроизводительными компьютерами, не в состоянии создать такой аналитический компьютер, как голова генерал-лейтенанта Рукавишникова. К сожалению, все выводы генерала часто были внешне голословными, потому что сам он не обладал даром красноречия и часто не умел отследить потоки мыслей в своей голове. Он делал выводы, но не всегда логично объяснял, как к ним пришел. И только время показывало, что Рукавишников почти никогда не ошибается.

– По нашим агентурным данным, спецслужбы всех крупных мировых держав сильно оживились от наших климатических аномалий, шлют запросы в различные собственные и международные научные учреждения, пока еще без применения изощренных методов пытают многих ответственных ученых и стараются найти объяснение на первый взгляд необъяснимому.