— Попадаются. Там же дичи навалом, вот дядьки с ружьями и шастают. В принципе, это запрещено. Даже не сам по себе отстрел, а охота в местах, откуда жителей выселили.

— Мародеров тоже ловите? — развил тему Шамрай.

— В Подлесном ловить некого. Там уже все, что смогли, украли. А в других селах этой публики хватает. Люди в последнее время, особенно с прошлой весны, будто сдурели: бросают дома, берут с собой только то, что могут на себе унести или в багажник «Жигуля» затолкать, и вперед, счастья искать. Дома же здесь не продать — зона гарантированного добровольного отселения, или как там ее… Тут недалеко, километров десять по прямой, — милиционер кивнул куда-то за лес, — Никита жил, трактористом работал. Ему лет пятьдесят было, или около того. Алкаш — какого лысого ему тут торчать? Ну так он за свою хату двести баксов просил. Разве ж такое бывает?

Шамрай и водитель синхронно покачали головами.

— Ну вот, а было. Один наш сержант — правда, из другой смены — не удержался: принес двести зеленью, сунул Никите. Еще и нотариуса где-то нашел, в один прием куплю-продажу оформили. А потом сержант очухался и теперь в полном шоке: сам не знает, с какого бодуна он эту хату прикупил.

— А Никита что? — поинтересовался Гриша.

— А что Никита? Двести баксов пропил, перебрался в одну из отселенных хат и там бомжевал. Это летом было, потом осень, к зиме дело пошло. Начали наши его гонять, чтоб огонь не жег. Он же как грелся: одну хату мало-помалу на дрова разбирает, в другой кострище разводит. В общем, доигрался Никита: как раз на прошлое Рождество неизвестно где самогону нашел, надрался и сгорел вместе с хатой. Вот такая история, — вздохнул Пузырь. — А ваше Подлесное уже и бомжей не интересует.

— Так мы доедем туда или нет? — спросил Шамрай.

Пузырь снова вздохнул и в очередной раз пожевал пухлыми губами.

— Держитесь вот так. — Он указал прямо перед собой.

Потом подумал и вытащил из планшета собственную карту, армейскую километровку. Повернулся к «Шкоде», разложил карту на капоте. Шамрай и Гриша склонились над ней с двух сторон. Толстый палец старшего лейтенанта ткнул в какую-то точку.

— Мы здесь, — пояснил Пузырь. — Вот это — Народичи, туда — на Овруч. Значит, вам надо сюда. — Палец пополз по карте. — Километров двадцать по асфальту, потом поворот направо, на грунтовку. Она ничего, нормальная, пока еще не раскисла.

— Проедем? — с опаской спросил Гриша.

— Да проедешь, проедешь. Короче, дальше вам сюда. — Палец снова заскользил по карте. — Еще один поворот, на Боровое. Но вы не поворачивайте, езжайте прямо и скоро увидите такой себе съезд влево. Дорога узкая, зато ведет точно в Подлесное.

— И сколько отсюда?

— Да километров… Смотря как ехать… Может, сорок, а может, и полсотни наберется, где-то так.

Пузырь свернул карту и убрал в планшет. Взглянул на Шамрая.

— Может, все-таки скажете, что вы там забыли?

— Пусть теща газету читает, — подмигнул Шамрай. — А вот лучше скажите: мы первые Полесное ищем или еще кто-нибудь спрашивал?

Пузырь пожал плечами, ответ прозвучал загадочно:

— Кому надо — тот сам дорогу знает.

— И кому надо?

— Езжайте уже, — отмахнулся старший лейтенант и отвернулся, направляясь к своему посту.

— Погодите, еще минутку! — Виктор устремился за ним.

Пузырь остановился, всем своим видом показывая, как его утомили всякие бездельники.