— Лёша, неужели там правда ещё один иномирец? — спросила Майя, когда мы уже легли спать. — То никогда не было, то уже второй!

— Может и были, в том же Китае, или в США. Думаешь, они расскажут?

— Ха! Да нет, конечно! Да и других стран полно. И всё же, мне кажется это удивительным!

— Удивительнее всего будет, если он ещё и не из моего мира, а из какого-нибудь третьего. Вот завтра всё и выясним.

— Угу… — голова Майи чуть откатилась у меня на руке, и я понял, что она спит.

А в четыре утра за нами подъехал автобус, и мы двумя командами, стажёры и штатные, шестнадцать человек и один енот, покатили на вокзал.

Глава 22

Хитрый план

В поезд садились ещё в темноте, так что я его толком разглядеть не успел. Одно понял, и по силуэту, и по интерьеру — это не какая-то там электричка «железная задница», которая с деревянными скамейками. Внутри оказались вполне современные по моим понятиям широкие мягкие сидения, с откидывающимися спинками, и даже ноги хватило места вытянуть. А уж когда набрали скорость… Появилось ощущение, что я в «Сапсане». Тихо, вагон едет ровно, мягко покачиваясь, а столбы за окном мелькают, как штакетины забора.

В вагоне даже нашлось электронное табло, на котором значилось текущее время, скорость, следующая станция и время прибытия. Следующая станция была Ладожский вокзал, текущая скорость — 200 км/ч, время прибытия — 7:28.

Как-то не сговариваясь, завалились спать, и до самого Ленинграда бессовестно продрыхли. Проснулись уже на вокзале, когда остановку объявили. Время посадки-высадки — пять минут, и тут же поехали дальше.

Тут уже наши зашевелились, а я уставился в окно. Очень хотелось посмотреть, насколько сильно отличается мой любимый город. Но, конечно, ради удовлетворения моего любопытства поезд в центр заезжать не стал. А окраинные районы если и отличались, то не настолько сильно, чтобы из окна поезда это понять.

— Ну как, есть отличия? — угадала мои мысли Майя.

— Ножками надо погулять, тогда пойму, — отшутился я. — Наверняка есть, как им не быть.

— Вот бы на твой… ну, там… посмотреть! — она прижалась ко мне, обняв за руку.

— Когда-нибудь, надеюсь, посмотришь, — ответил я негромко.

Всю дорогу я только и делал, что глазел на вокзалы и городки вдоль путей. Вот только особых отличий не замечал, кроме косметических. Не попадалось на глаза навязчивой рекламы, на платформе пирожки продавали из алюминиевых бидонов, а не в ларьках. Цвета другие… но это не точно — я понял, что не помню, в какой цвет, к примеру, выкрашен вокзал в Твери. Когда ездил — не обращал внимания. А маленькие станции, мимо которых мы пролетали, почти не снижая скорости, и вовсе как будто застыли во времени. Там ничего не менялось ни в моём мире, ни в этом.

И только когда въехали в Москву, пошли видимые отличия. И то не столь уж принципиальные. Да и не настолько хорошо я Москву знаю, чтобы тыкать пальцем и рассказывать, где развязка иначе выглядит, где здания не хватает или наоборот лишнее… Как бы то ни было, а столица — мегаполис, и развивается по своей внутренней логике, в соответствии со своими инфраструктурными потребностями.

Из того, что бросилось в глаза — Останкинская телебашня без своего ставшего уже привычным медиафасада смотрелась… да хорошо смотрелась! И цвет интересный, бело-серебристый.

— Сейчас светло, — Майя тоже смотрела в окно вместе со мной, — а ночью подсветку включают цветную, очень красиво.