— Дом обесточили? — командир, когда мы подошли, разговаривал с кем-то по рации. — Да, внешнюю разведку провели, скрипов не слышно. Есть заходить!

Повернувшись к собравшимся бойцам, он ещё раз провёл инструктаж.

— Все помнят? Раненых, которые не могут идти, самостоятельно не передвигать, максимум перевязка на месте, дальше с ними врачи работают. Через три минуты здесь будет весь город. При необходимости оказываем помощь, но наша основная задача — найти, чтобы врачи время на поиски не теряли. Ну и муравьёв уничтожаем, это за нас никто не сделает. Готовы? Пошли!

У нас с Майей на экране появилась трёхмерная схема здания с обозначением нашего участка поиска. Уж не знаю, была это работа штаба, или сама Система давала подсказки, но это здорово облегчило нам жизнь. К тому времени ветер сдул пыль, и стал понятен масштаб катастрофы.

Длина лежащего на боку здания на глаз была больше сотни метров, и в толщину эта махина тянула на полноценную девятиэтажку, метров тридцать, наверное. Перекрытия и стены при падении, конечно, полопались, но здание всё же выдержало, не сложилось, как карточный домик. Окна, разумеется, все повылетали, внешние стены местами осыпались, а в сохранившихся зияли такие разрывы, через которые пролезть можно. Но разрушаться дальше здание не собиралось, и на том спасибо.

Хуже обстояли дела на нижних этажах. При обрушении дома они сложились в гармошку, и туда, наверное, направят самых опытных. Нам, как стажёрам, достался наименее пострадавший участок, три этажа, с восьмого по десятый.

Внутрь пролезаем через одно из выбитых окон на восьмом этаже, между перекошенной рамой и лежащим набекрень диваном. Комната в смятку, часть потолка, теперь это наклонная стена — вдавлена внутрь. Мебель валяется «внизу», там была внешняя стена, а теперь как бы пол, покрытый внавалку тем, что было в комнате. Всё это припорошено битой штукатуркой, пылью, валяется всякая мелочёвка. Из разбитого комода по всей комнате разлетелись женские трусики, добавляя красок в апокалиптичную картину.

Эту однокомнатную квартиру Система считает пустой, но на всякий случай мы всё равно принюхиваемся и прислушиваемся. Кровью не пахнет, Чарли тоже ничего не находит.

— Есть кто дома? — спрашиваю я громко, но мне никто не отвечает.

Сбоку от меня по бывшему полу деловито пробегает гигантский муравей, и я, недолго думая, располовиниваю его ударом мачете.

Где-то за стеной слышатся крики, и мы ускоряемся. Нужная нам дверь — над головой, метрах в восьми, в конце коридора.

— Чарли, дружок, можешь верёвку нам закрепить? Ну или хотя бы перекинуть? — присев, я подаю Чарли конец верёвки.

— А самому слабо? — подначивает меня Майя. — Да и за что он там зацепит?

Но Чарли её не слушает. Хватает конец верёвки в зубы и уверенными скачками карабкается по доскам пола, как по лестнице. Его коготкам здесь есть за что зацепиться — при падении доски пошли волной, где-то вздыбились, где-то треснули.

Стены тоже особой целостностью не отличаются. Чарли легко находит выбоину, в которой виднеется арматура. Пропускает верёвку вокруг арматурины и спускается к нам.

— Вот видишь? А ты сомневалась! — я подмигиваю Майе и вяжу узел, а она между тем тискает Чарлика. Заслужил.

Пара минут — и мы наверху. Ещё раз проверяем верёвку, по ней спускаться и подниматься ещё не раз, и не только нам. Лишнее отрезаю, ещё пригодится.

Дверь, запертая на замок, легко открывается, при падении дома стену повело, и замок сорвало. Выбираемся в подъезд. Дверь в самом конце короткого коридорчика, в котором ещё две двери. Из-за одной из них и доносятся крики. Её лишь слегка повело, и нам приходится поработать монтировками, чтобы её открыть.

— Помогите…

Внизу, под нами, в такой же однокомнатной квартирке, под грудой мебели мы видим женщину лет шестидесяти.