То, что мне дадут напарника-землянина, было ожидаемым. Как же иначе, если гутча убит в городе людей. Только вот станет ли человек полезным помощником?

– Не возражаю.

– Михаил Викторович…

Секретарь ожил и покинул просторную комнату. Я навострил заднюю лунку правого уха и услышал, как он позвал кого-то и вскоре вернулся с еще одним землянином.

– Знакомьтесь. Ваш, так сказать, коллега, Александр Муха.

Невысокий, молодой, лицо приятное. Интересно, насколько он опытен?

– Саша, – вновь пришедший протянул мне руку для человеческого приветствия. Удивительно, не брезгует.

– Нет-нет-нет! – подскочил хозяин кабинета, предостерегающе взмахивая ладонью, и я понял, что он обращается к моему свежеиспеченному коллеге.

– Все в порядке, – сказал я и крепко пожал руку, чтоб человек почувствовал мою мощь. – Жрец Океана Вечности неприкасаем для препятствующих. Приветствующим можно. Па-та-Уака.

Саша пытливо изучал мое лицо.

– Только на сутки к нам? – спросил он.

– Почему вы так решили?

– Вы без симбионта.

Неглуп. Хорошо.

– Жрецы Океана Вечности в симбионте не нуждаются, – холодно сказал я. Пора было уже заканчивать болтовню и приступать к работе. Я повернулся к мэру: – Мы можем идти?

– Да, конечно, – привстал он. – О результатах непременно сообщите! В любое время, я всегда приму вас! Езжайте, Саша.

Плечом к плечу мы вышли из кабинета.

По дороге к месту, где обнаружили тело Ма-ка-Уаки, я разглядывал город. Типичное поселение землян. Высотные многоуровневые дома, сейсмически неустойчивые. Нехорошо.

После несчастного случая с питательным элементом на падающем корабле гутчей землянам пришлось несладко: вся электроника вышла из строя, атмосфера заполнилась агрессивными фотионами, убивающими радиоэфир на всех частотах и пагубно влияющими на кабельную связь. Это остановило развитие человеческой техники, а в чем-то и вернуло вспять. Когда люди стали в полной мере выплескивать свою агрессию на пришельцев, внезапно обрушившихся на Землю, как снег на голову, гутчи решили, что фотионы поразили и аборигенов. Понадобилось пять месяцев бессмысленных, никому не нужных кровопролитий и разрушений, прежде чем удалось докопаться до истины и снять с гутчей клеймо завоевателей. По сути, никакого захвата и не было – зато ущерб оказался невосполнимым. Гутчи отнеслись с пониманием, люди затаили обиду. Большинство из них совершенно не скрывали неприязни к чужакам. Но когда чужаки, во избежание борьбы аборигенов за уголь, газ и нефть, снабдили их силовыми элементами, научив ими пользоваться, когда помогли воздвигнуть защитные стены вокруг крупных городов, а сами отдалились от человека, выстраивая собственные поселения, – конфликт свелся до минимума.

Еще через семь лет до землян, наконец, дошло, что у гутчей нет возможности покинуть планету. Они здесь навсегда, и придется жить с ними бок о бок…

На городских улицах было пусто: горожане трудились на заводах и фабриках. Кое-где бегали детишки, лишь изредка попадались одинокие прохожие. Тишина. Спокойствие. Хорошо.

По пути Саша, до того вежливо молчавший, задал всего один вопрос:

– Что для гутчей значит убийство соплеменника?

Я ответил незамедлительно:

– Это недопустимо. Это нарушение всех писаных и неписаных законов. Это… неестественно. Гутчи высоко ценят чужую жизнь.

– Говорят, во время войны… – тут же попытался он горячо возразить, но я резко перебил:

– Это была защита.