Превосходно обученный распознаванию человеческих эмоций, я отметил удивление и некоторую долю беспокойства на лице Саши. Они никак не поймут, откуда я узнал о смерти, а также имя погибшего.

– Нет, не был, – ответил он, явно коря себя за такую неосведомленность.

– Но там кто-то дежурит?

– Обязательно.

Я кивнул:

– Хорошо.

Саше не терпелось спросить еще что-то. Может, даже многое, но он сдержался. Несмотря на свою молодость, он проявлял достойные черты опытного человека. Поразительный контраст с выскочкой у ворот. Похвально.

Тело стерегли три землянина и два гутчи. При нашем появлении люди отшвырнули сигареты. Гнусная привычка. Как и всякий, впервые увидевший жреца Океана Вечности, земляне пялились на мое одеяние: ранее им такого видеть не доводилось. Раздался шепоток:

– Гляньте, ни дать, ни взять – Анубис.

Я знал, что среди людей ходит презрительное наименование гутчей – «анубисы». Гутчи и впрямь очень похожи на этого бога из египетского пантеона, за исключением хоботков и крупного симбионта на их спине – ка-ниферы. Вот откуда все эти унизительные «собачки» и «шакалы». Мой костюм для защиты из тончайших пластин спецсплава, отсутствие симбионта, а также кое-что из экипировки делали меня как нельзя ближе к образу божества Древнего Египта. Несмотря на скрытое оскорбление во фразе землянина, я учтиво поклонился всем патрульным.

Ма-ка-Уака, уже начавший усыхать, в ношеной юбке и относительно новой рубахе, обмотанной ниже талии шарфом, лежал спиной вверх на тротуаре в тени деревьев в двух шагах от речного моста. Его симбионт тоже отсутствовал: два подлопаточных паза слияния выглядели неповрежденными, а вот в пяти центральных, идущих вдоль позвоночника, виднелись остатки соединительных шипов. Немыслимо! Руки мертвеца были то ли глубоко оцарапаны, то ли изрезаны. Проведя поверхностный осмотр, я пришел к выводу, что Ма-ка-Уака был насильственно лишен симбионта, но причина смерти не в этом. Его зрачки для гутчи были необыкновенно расширены, а внутренняя поверхность хоботков чрезвычайно суха (гораздо суше, чем должна быть у покойника двухчасовой давности) и начинала шелушиться.

По характерным потертостям на кистях Ма-ка-Уаки я понял, что он работал инженером. Скорее всего, обслуживал защитную стену. Нехорошо. Ведь этой смертью могут воспользоваться те, у кого на уме раскачать перемирие между гутчами и людьми. Если то, что сказал мэр о лгавшем гутче, – правда, тогда убийца может быть как из одной расы, так и из другой.

Закончив осмотр, я обратился к гутчам:

– Вы знаете, где он жил?

– Да, почтенный.

Все верно. Кварталы гутчей в городах землян не так густо заселены, и многие знают друг друга. Эти двое определенно не врут. Хорошо.

– Берите тело и несите к своей та-урите. Повезем к нему домой.

– Откуда вы догадались, что мы тоже на колеснице, почтенный? – полюбопытствовал один из гутчей.

– На твоих ногтях свежие вмятины от рулевого блокиратора. На их исчезновение нужно от сорока до шестидесяти земных минут. Следовательно, где-то поблизости стоит та-урита, на которой ты прибыл.

Гутча посмотрел на две канавки, проходящие по ногтям, и дробно пролаял, сотрясая хоботками, – одобрил мою наблюдательность. Потом они с товарищем осторожно взяли тело и понесли, а я обернулся к патрульным-землянам.

– Мы уносим тело Ма-ка-Уаки, чтобы предать ритуальному сожжению для полного воссоединения с Океаном Вечности. Надеюсь, у вас нет к этому никаких претензий? Ваш представитель будет присутствовать при этом, – я указал на Сашу.