|
Она увидела его в тот момент, когда он садился в сани, и отвела в сторону. - Разве я вас не предупредила? - сказала она, дрожа от гнева и пережитого страха. - Это вы послали его убить меня? - Что? О ком вы говорите? - Об этом безумце, вашем Мартене д'Аржантейле! Он пытался задушить меня! Уж не по вашему ли приказу? - Идиотка! - На мгновенье граф вышел из себя, но потом сдержался. - Что вы вообразили себе, моя дорогая? Я живу надеждой вернуть себе ваше расположение, разве стал бы я давать ему подобные указания? - Шутки в сторону! На этот раз я могу предупредить о ваших действиях господина де Фронтенака. Не забывайте, что король наделил губернатора широкими полномочиями, а о его решениях будет сообщено лично Его Величеству, в Версаль. - Успокойтесь, - попросил граф. - Вы же знаете, что Мартен безумен, а климат усугубил состояние его нервной системы. - Пусть будет так. Я соглашусь с тем, что его действия были вызваны припадком безумия. Но не старайтесь более угрожать моей жизни, ни вы, господин де Вивонн, ни ваши друзья, ни ваша сестра. В ее изумрудных глазах он прочел вызов. - Неужели вы не понимаете, что вы не сможете причинить мне вреда? Я сильнее вас! Если вы предпримете еще одну попытку, я уничтожу вас всех! - Говорите тише! - сказал граф, с волнением оглядываясь по сторонам, ведь она уже несколько раз назвала его "господин де Вивонн"... Он добавил: - Где он? - Кто? - Мартен д'Аржантейль. Только сейчас до Анжелики дошел смысл той драматической пантомимы, разыгравшейся у нее на глазах, на вершине Сахарной Головы: Мартен д'Аржантейль, сраженный стрелой, падает в пропасть. - Он мертв, - ответила она, - но я не убивала его... Он поскользнулся и упал со скал. Она ушла, оставив его в растерянности. Де Ломени помог ей сесть в сани. Он видел, что она побледнела, чувствовал ее волнение, но не знал причины. Он заботливо укутал ее в меха, затем сел рядом. Всю обратную дорогу они молчали. Для других участников прогулки веселье не прекращалось. Смех и радостные возгласы раздавались по всей прибрежной долине; тени удлинялись и в новом освещении казались серо-зелеными. Узники Нового Света возвращались в порт своей приписки, Квебек, разогретые джином и водкой, распевая песни и веселясь напропалую. Когда сани огибали левый выступ Орлеанского острова, Анжелика вдруг подумала о колдунье Гильомете: "Почему она не предупредила, что мне угрожает опасность?" В том, что произошло, ее больше всего потрясло равнодушие, с которым она наблюдала за человеком, поглощенным ледяным дьявольским котлом. Было ли это влияние королевского двора, где положить яд в напиток было так же естественно, как добавить сахар, и, улыбаясь, вновь появиться перед всеми, поправляя манжеты... "Все этим занимаются". Она наткнулась на то , что не понимает себя. Расскажет ли она об этих событиях Жоффрею? Едва лишь подумав об этом, тысячи препятствий возникли в ее мыслях, отягощенные чувством, что он отдаляется от нее, его мысли и поступки непредсказуемы. Возможно, она уже не любила его? Ее тело пронзили тысячи иголочек и заставили содрогнуться и тут же отречься от этой ереси. Их связывала страсть, и таинство этой любовной страсти было именно в ее теле. |
