|
- Вот плоды нашей работы. В течение двух последних месяцев мы упорно занимались купелированием руды, добытой летом. Каждый слиток содержит три ливра, или тысячу семьсот унций чистого золота, это первая доля каждого из нас, ее я передаю вам в вечер богоявления. Вот они, плоды наших трудов, любуйтесь! Должен сказать, что результат сегодня превзошел все ожидания. В наступившем году, когда наш форт расширится, хорошо вооружится, будет надежно защищен, когда мы привезем сюда по Кеннебеку отряд наемников, пушки, провизию, мы сможем спокойно заниматься своей работой, и наша добыча станет еще значительнее. Согласно контракту, который мы с вами заключили, половина добытого нами золота будет поровну поделена между всеми вами, моими первыми компаньонами, и послужит началом личного состояния каждого из вас. С помощью остальных денег - я беру это на себя - мы укрепим и расширим наш форт, оплатим наемников, вооружение наших кораблей и прочие расходы. Таким образом, связанные друг с другом силой золота, а также и серебра, которое тоже имеет ценность, хотя добыча его и не является нашей основной целью, мы станем могущественными. Мы увеличим наш флот, который займется торговлей, и сделаем Голдсборо одной из основных его баз. Мы расположим фактории по всему берегу Кеннебека и Пенобскота. Мы заложим новые рудники, и владельцами их могут стать те из вас, кто готов снова преодолевать трудности, что обычно предшествуют успеху... Мэн, страна лесов, изрезанных реками и речушками, а с другой стороны, страна, берега которой омывает изобилующий рыбой океан, страна до сих пор дикая, где многочисленные племена истребляют друг друга в бесконечных междоусобицах, Мэн, страна невидимых серебра и золота, станет нашим королевством, ибо мы одни будем владеть тайной ее богатства. Жалеете ли вы, что последовали за мной?.. - Нет!.. Нет, монсеньор! - прокричало несколько охрипших голосов. Но большинство не в силах было вымолвить ни слова. Куасси-Ба обошел всех и своей черной рукой, рукой волхва, положил перед каждым слиток золота. Они едва осмелились коснуться его. Их глаза, слегка затуманенные парами алкоголя и табачным дымом, впились в эти слитки, наслаждаясь их блеском, не в силах оторваться от них. В слитке золота, словно в хрустальном шаре ясновидца, витали перед ними призраки их давних, их самых затаенных мечтаний, их самых дерзновенных чаяний. А Анжелику неожиданно охватил страх: золото развращает, один раз оно уже разрушило ее счастье. Не ослепит ли оно своим сиянием этих людей, не доведет ли их до беды? Она посмотрела на мужа. Он напоминал мага, созерцающего человеческие страсти, которые он сам вызвал. Эти люди, чьи характеры он формировал по своему образу и подобию в ежедневной работе, не разочаруют ли они его, не поддадутся ли они тлетворному влиянию этого фетиша, который, кажется, правит человечеством с самых далеких дней его зари? Она почувствовала, как какая-то тяжесть в груди сменила вдруг ее недавнюю радость. - Золото! Вечно это золото! - пробормотала она. - Я боюсь! Это из-за него вас тогда прокляли! Жоффрей искоса посмотрел на нее. - Не надо бояться золота и его власти, - сказал он. - Нет ничего на свете, что могло бы унизить человека, если он сам не поддастся унижению. Но человек желает быть чистым духом, подобным Богу, и, когда он оценивает свою материальную сущность, он обнаруживает в ней все свойства материи. И он не хочет согласиться быть земным... Вот почему он поочередно то проклинает, то обожествляет все то, что больше всего завораживает его воображение, - золото, женщину, науку, богатство... в то время как он должен только искать, каким образом заполучить их. Кто ищет, тот обрящет. Плотник Жак Виньо с растерянным видом крутил в руках слиток. |
