Изменить размер шрифта - +
Если вы спокойно продумаете все дело, Конечный, а времени у вас для этого достаточно, то поймете, что должны благодарить нас за снятие с работы и арест. Что скрывать, были товарищи, предлагавшие вас не трогать, подождать пока вы созреете, то есть будете продолжать сожительствовать с Ядвигой Коцик, зная обо всем, тогда бы вам пришлось уже по другой статье отвечать, понятно вам, Конечный? я ответил: понятно, гражданин поручик, потому что действительно понял, в какую ужасную пропасть я мог скатиться, а он: вот видите, но мы вас пожалели, решили, что вы еще молоды, из вас можно без большого труда сделать положительную личность, срок вам дадут небольшой, года два-три максимум, но на суде вы должны, во-первых, покаяться в том, что как работник милиции не проявили достаточной бдительности, признать свою вину и, во-вторых, искренне рассказать, как было дело, как Ядвига Коцик сознательно ввела вас в заблуждение, скрывая от вас правду о братьях-бандитах, мне показалось, что я ослышался: как так, гражданин поручик, это были бы ложные показания, я могу поклясться всем, что мне дорого и свято, что она ничего не знала, это честная девушка, на что он: честная, говорите? ну что же, если она, действительно, такая честная, как вы утверждаете, то, по логике, у нее не было от вас никаких тайн, и тогда вам придется отвечать не за халатность, а за сознательное сокрытие бандитской деятельности братьев Коциков, и более того: если вы, начальник отделения милиции, скрыли такое от властей, то, значит, сами скатились на вражеские позиции и поддерживали бандитов, иначе зачем вам было их покрывать? вот как обстоят дела в свете ваших последних показаний, Конечный, жалко вас, вы сами себе роете могилу, может, вы все же не совсем сознаете, что сказали? подумайте, мы завтра поговорим, взвесьте все спокойно, я тогда ужасно испугался, что мне придется терзаться целые сутки, и спросил: могу я задать вам вопрос, гражданин поручик? задавайте, ну предположим, говорю, я дам на суде такие показания, как вы хотите, но он тут же меня перебил: вам надо правду говорить, а не то, что я хочу, слушаюсь, гражданин поручик, но какие я приведу доказательства того, что она была в курсе бандитсткой деятельности братьев? он посмотрел на меня внимательно и сказал: это не ваша забота, Конечный, ваше дело говорить правду, остальное предоставьте суду, я ответил: слушаюсь, гражданин поручик, мне этот поручик нравился, я привык к военному стилю, он, вероятно, тоже почувствовал, что во мне нет никакой враждебности, скорее наоборот, потому что добавил: послушайте, Конечный, я понимаю, что нелегко обвинять перед судом любимую девушку, но подумайте о своей совести, о том, какую носили форму и какую принимали присягу, не забыли? нет, не забыл, гражданин поручик, то-то и оно, а затем добавил: суду будет достаточно ваших показаний, если вы будете говорить искренне, у суда не будет оснований вам не верить, мы только врагам не верим, а вы, Конечный, ведь не враг, нет, гражданин поручик, я ответил, я не враг и никогда им не был, итак, я, подумав, решил дать те показания, которые требовались по условиям классовой борьбы, но утешаюсь, что я этим Ядзе не навредил, ее, как я потом узнал, освободили после неполного года следствия, мать продержали чуть дольше, но тоже выпустили, и она умерла на воле. Меня мучило в то время только одно опасение, что будет, если мы на суде встретимся с Ядзей, но поручик меня успокоил в этом смысле, сказал, что допрашивать ее на суде совсем необязательно, моих слов достаточно, и, к моему и Ядзиному счастью, так оно и случилось, потому что я не знаю, что бы я сказал, увидев мою Ядзю свидетельницей на суде, может, и не выдержал бы, но этим я бы тоже Ядзе не помог, ведь и для нее был бы позор, окажись я объективно врагом Народной Польши, а так ее допрашивали на следствии только о контактах с братьями и, должно быть, выяснили правду, коль скоро дело не дошло до суда, конечно, она настрадалась, бедняжка, немало, но что было делать? время было такое, каждому гражданину приходилось испить свою чашу страданий, да, я многое понял только во время следствия и потом в тюрьме, подтянулся и окреп в идейном отношении.
Быстрый переход