— Вы когда-нибудь жалели о том, что начали разбирательство?

— Нет, никогда. Мы многое потеряли, но и мой родной город тоже. Надеюсь, сейчас с этим покончено. Уэс и я молоды, мы выживем. Но многие из пострадавших либо уже умерли, либо смертельно больны.

— Вы думали о деньгах?

— Каких деньгах? Апелляция займет еще восемнадцать месяцев, а сейчас это вообще кажется вечностью. Вы должны представить себе полную картину происходящего.

— И какова же она?

— Подумайте, что будет через пять лет. Через пять лет проведут очистные работы, и все токсичные отходы будут удалены, так что никто уже не заболеет. Будет произведена выплата, одна массовая выплата, когда «Крейн кемикл» наконец сядет за стол переговоров со своими страховщиками-толстосумами и возместит все тем семьям, которые они разрушили. Каждый получит заслуженную компенсацию.

— Включая юристов.

— Разумеется. Если бы не юристы, «Крейн» продолжала бы синтезировать пилламар-5 и сбрасывать отходы производства в колодцы у завода. И никто не призвал бы их к ответственности.

— Зато теперь они в Мексике.

— О да, синтезируют пилламар-5 и сбрасывают отходы производства в колодцы у завода. И всем на это наплевать. Там не будут устраивать подобные разбирательства.

— Каковы ваши шансы при апелляции?

Она сделала глоток уже выдохшегося и слишком сладкого кофе и собиралась ответить, но тут рядом остановился страховой агент, пожал ей руку, обнял, несколько раз поблагодарил и чуть не расплакался, уходя. Потом вошел мистер Гринвуд, директор средней школы, уже вышедший на пенсию, заметил свою бывшую ученицу и чуть не задушил ее в медвежьих объятиях. Не обращая никакого внимания на Шепарда, он говорил и говорил о том, как горд за нее. Он рассыпался в благодарностях, обещал молиться за нее, интересовался делами семьи и так далее. Когда он удалился, назойливо распрощавшись, Бейб, хозяйка заведения, подошла обнять Мэри-Грейс, и начался новый раунд поздравлений.

Наконец Шепард встал и направился к выходу. Пару минут спустя Мэри-Грейс последовала за ним.

— Извините, — сказала она. — Для города это великое событие.

— Они очень вами гордятся.

— Пойдемте осмотрим завод.

«Бауморский завод „Крейн кемикл“ номер два», как он официально назывался, располагался в заброшенной промышленной зоне на восточной окраине города. Ряд заводских корпусов из шлакобетонных блоков с плоскими крышами были связаны многочисленными трубами и конвейерами. За ними располагались водонапорные башни и бункеры для хранения продукции. Все поросло травой и сорняками. Из-за суда компания обнесла весь комплекс многокилометровым двенадцатифутовым забором из рабицы, увенчав его сверкающей колючей проволокой. Тяжелые ворота были опутаны цепью и заперты на висячие замки. Словно тюрьма, где происходит что-то нехорошее, завод прятался от мира, схоронив все секреты за своими стенами.

Мэри-Грейс посещала завод не менее дюжины раз за время процесса, но всегда в компании других людей — юристов, инженеров, бывших сотрудников «Крейн», охранников и даже судьи Харрисона. Последний визит состоялся два месяца назад, когда завод показывали присяжным.

Они с Шепардом остановились у главных ворот и осмотрели замки. На большой и уже разваливающейся вывеске значилось название завода и имя владельца. Когда они смотрели на заводские постройки через забор из рабицы, Мэри-Грейс произнесла:

— Шесть лет назад, когда стало понятно, что суд неизбежен, «Крейн» сбежала в Мексику. За три дня до этого сотрудникам выдали уведомления и по пятьсот долларов выходного пособия, а ведь многие из них проработали здесь по тридцать лет.