– Я не хочу, чтоб они меня сожрали живого, – простонал Юсуф.

Их утаскивали все глубже и глубже. В итоге стало совсем темно. Внезапно кто-то потянул Валентина за ноги. Кто-то очень сильный. Валентин понял, что это хватка Петра. Мишка не мог так тянуть.

– Куда полез! – кричал сзади Петр.

– Я держу тебя, держу, не разгрызай таблетку, – сказал Юсуфу Валентин, но кофта выскользнула из его рук.

– Юсуф! – кричал Валентин, щуря глаза, пытаясь рассмотреть его во мраке вентиляционной шахты.

Петр вытянул Валентина из вентиляции.

– Прости меня, дружище, – невнятно произнес Петр и сел на корточки.

Мишка стоял напуганный возле Петра.

– Я не смог его вытащить! Не смог! – закричал Валентин, глядя на сидящего перед ним Петра. Лицо и руки Петра были исполосованы челюстями ос. Кровь капала с его косматой бороды. Охотник сидел не двигаясь. Валентин понял, что с ним что-то не так.

– Что?! Что с тобой?! – крикнул Валентин.

Петр упал на живот.

– Нет, нет, только не ты, – Валентина трясло от страха и понимания того, что происходит.

Еле-еле он перевернул огромного Петра на спину. Тот покосился на Валентина и приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать, но тело не слушалось его.

Валентин расплакался от безысходности, сидя возле Петра.

– Папа! – крикнул Мишка, стоя в дверях палаты. – Аленки нету!

Валентин тут же вскочил с пола, забежал в палату и увидел опрокинутый аппарат ИВЛ возле пустой Аленкиной кровати. На простыне было свежее пятно растекшейся крови. Рядом лежала куча изрубленных Петром ос.

Ноги Валентина налились свинцом. В груди закололо так, будто кто-то воткнул в него раскаленную спицу. Время остановилось.

* * *

Валентин шел по темному коридору за Мишкой на ватных ногах с абсолютно пустой головой. Но в глубине сознания он понимал, что ему нельзя сейчас сдаваться, потому что он должен вытащить сына из всего этого. Миша – последнее, что осталось у него. Валентин шел за мальчиком, видя его мутным, размытым контуром. Изображение сузилось до небольшого круга впереди, а все за пределами этого круга стало двигаться и перетекать в разные стороны. Уши заложило, а в горле стоял ком. Валентин шел как будто в какой-то вязкой субстанции. Каждый шаг давался ему с трудом. Ощущение реальности было искажено.

– Папа! – прозвучал голос Мишки. Голос казался каким-то далеким, будто кто-то в лесу зовет его. –   Быстрее же! – снова крикнул мальчик и потянул Валентина за руку.

В ушах появился какой-то гул. Их заложило еще сильнее. Валентин не помнил, как они вышли из медпункта, как тащились по коридору и поднимались по лестнице, а может, не по лестнице, может, на лифте на нулевой этаж. Сейчас он стоял в длинном тоннеле и видел впереди свет. Круг света, в центре которого находился Мишка и звал его. Валентин стоял, опустив руки, и смотрел на ребенка.

– Да что же ты встал-то! – со слезами в голосе прокричал Миша, подошел к отцу и ударил его кулаком в щеку.

Валентин отшатнулся назад. Гул в ушах стих, и он упал на колени. Взялся за волосы и закричал изо всех сил.

– Приди в себя! Они сзади! Что ж ты делаешь?! – Миша тянул отца за одежду. – Пожалуйста, папа! – плакал ребенок.

Валентин замолчал. Посмотрел на заплаканное, покрасневшее и немного опухшее лицо сына. Потом повернулся назад и увидел вдалеке коридора ползущих на них ос.

– Бежим! – кричал сын. – Вон же ворота на поверхность!

Валентин встал с колен и, хромая, двинулся к выходу.