Если с раннего детства что-то ежечасно вдалбливать в голову человеку, то это там приживется. Мне вообще-то наплевать на мораль. Я - Хранитель, стою на страже законов мироздания. Это - мой долг, у меня нет других целей в жизни.

  Вскоре приехали тюремщики. Трое бравых ребят ворвались в квартирку вместе с носилками.

  - Больной еще жив? - оптимистично поинтересовался молодчик, одетый в серо-коричневую пятнистую униформу и сжимающий в руках небольшой черный чемоданчик.

  - Ты откуда такой? - хмуро спросил я.

  - Хранитель Дмитрий Валентинских. Из Пскова.

  - Бумагу!

  Молодчик покопался за пазухой и извлек лист с подписью и печатью шефа. Там была лишь одна фраза 'Передать Владимира Д. Валентинских'.

  - Ксивы!

  - Ну ты и бюрократ, - возмутился Дмитрий. Его тонкие коричневые усики задрожали от обиды.

  - Быстро!

  Молодчик последовательно извлек из чемоданчика жетон Хранителя, карточку члена ДОСААФ, удостоверение офицера ФСБ, билет подводного пловца, справку с фото о принадлежности к участникам движения 'Антифашистов', именной знак почетного скинхеда Пскова, билеты члена партий 'Яблоко', 'Единая Россия' и 'ЛДПР', паспорт на имя гражданина Анискина, женатого на гражданке Валентинских, паспорт на имя гражданина Валентинских, холостяка...

  - Достаточно, - произнес я. - Грузи.

  Черномор спрятала обе пушки, которые держала в руках.

  - Виссарион Григорьевич так и сказал, что ты все это потребуешь, - со вздохом произнес Дмитрий, убирая ксивы обратно в портфель.

  Наше пополнение легко подняло Влада и поместило на носилки. Я решил сопровождать их до машины.

  Около подъезда стоял стандартный серый тюремный фургон с желтой полосой: броневик с решетками и большим кузовом, разделенным на отсеки. Я скептически осмотрел сие средство передвижения:

  - В последней инструкции сказано, что перевозка Претендентов должна производиться в открытой телеге с бортами не выше одного фута.

  - Ну ты вообще! - ахнул Дмитрий. - Король бюрократов! Где мы тебе телегу возьмем?!

  - В самом деле, - хмыкнул Влад с носилок. - С телегами сейчас напряжно.

  Я принял аргумент, хотя он мне не понравился. Московские прохожие оказались бы морально не готовы к зрелищу узника в телеге. Может быть и в самом деле инструкции немного устарели?

  Когда Влада запихивали в фургон, он поймал мой взгляд.

  - Доберман, дай прикурить!

  - Ты же вроде не куришь, - с подозрением ответил я.

  - Чего уж здоровье беречь!

  Я взял сигарету у Дмитрия, разжег ее и засунул в рот Владу. Прощай, сослуживец. Мы провели пару лет бок о бок и теперь уже не увидимся.

  Фургон медленно тронулся и я с Черномором провожали его взглядом. Мне было известно, что Владу конец, и было немного жаль этого бородача. Он рискнул по-крупному и проиграл. Достойный человек, многие не решаются даже на небольшой риск.

  Машина достигла поворота на большую улицу и, когда я уже собирался было отвернуться, вдруг раздался звук взрыва. Решетки фургона словно осветились белой вспышкой.

  - Вперед! - я закричал на бегу, выхватывая пушку. Черномор устремилась за мной.

  Машина остановилась. Из окон повалил черный дым, раздался истошный крик 'Старик! Делай дверь здесь!' и звуки выстрелов.

  Когда я подбежал, Дмитрий уже распахнул заднюю дверь. Вид псковичанина был страшен: обугленные левая рука и половина лица наводили на мысли, что он не скоро будет пользоваться былой популярностью у местных красоток. Его пятнистая одежда свисала ошметками и дымилась.

  - Влад! Где Влад?! - заорал я, заглядывая внутрь.