Я в бешенстве уставилась на Бенджи:

– Кто тебе сообщил о моих оценках?

– Я просто предположил, когда ты сказала, что немного отстаешь.

Я пыталась вспомнить, действительно ли так много ему наговорила. Ведь если с Бенджи поделиться чем-то хоть отчасти личным, он забросает вопросами и попытками организовать акцию спасения. Наша дружба держалась на бесконечной добродушной болтовне Бенджи и моих едких ответах.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Конечно нет! – Бенджи отмахнулся от моего ответа широким жестом. – Я бы соврал, если бы не признался, что надеялся получить выгоду от твоей одаренности.

Я прищурилась:

– Ты что, идешь на попятную?

– И льщу тебе в надежде, что согласишься позаниматься со мной? Да.

– Я что, по-твоему, похожа на Элли Джонс? Лесть тебе не поможет.

– Элли Джонс? – Бенджи наморщил нос. – А с чего ты о ней вспомнила?

– Она переехала в комнату, соседнюю с моей.

– О! – воскликнул Бенджи. На его лице отразились те же эмоции, что захлестнули и меня при известии о новом распределении комнат. – Да… не повезло.

Бенджи прекрасно знал, что Элли никогда не упустит шанса оскорбить меня. Я не понимала, почему она выбрала именно меня для своих издевательств. Мама когда-то говорила, что люди вроде Элли в душе очень несчастны и для них единственный способ улучшить настроение – заставить других чувствовать себя еще хуже, чем они сами.

– Значит, лесть не сработает. А если я заплачу за твой обед, это поможет? – вполне серьезно спросил Бенджи.

– Да, – кивнула я.

Остатки моего наследства хранились в Кемптоне, в них входили и расходы на питание, но если бы я не удирала из студенческой столовой хотя бы раз в неделю, я бы взвыла на луну. Кафе «Джи-Джи» стало единственной отдушиной, но десять долларов в неделю при моем жалком бюджете представляли собой серьезную сумму.

– А что, если я буду платить за твой обед каждый раз, когда мы будем приходить в «Джи-Джи», а ты поможешь мне добраться до конца курса доктора Зорбы? – спросил Бенджи.

В его предложении был смысл. Экзамены по курсу доктора Зета славились повышенной сложностью, и мне самой не помешали бы дополнительные занятия.

– Договорились.

Бенджи хлопнул ладонью по столу, будто что-то выиграл. Мы покончили с обедом, я сосредоточенно разглядывала автомобили, проезжавшие за окном, пешеходов, гуляющих с собаками, – что угодно, только бы не встречаться взглядом с Бенджи. Но он все равно был слишком рад тому, что нам предстояло встречаться регулярно, его глаза засияли ярче, и он не мог сдержать улыбку. Меня это тревожило.

После обеда мы с Бенджи прогулялись до моего общежития. Договорились заниматься дважды в неделю, а потом, за полмесяца до экзамена, встречаться даже трижды в неделю.

– Значит, начнем завтра? – спросил Бенджи.

– Только нужно закончить до моей вечерней работы в лаборатории.

– Отлично, можем заниматься с трех до пяти дня, заодно и поужинаем.

– Кафетерий – не слишком удобное место для занятий, к тому же дополнительные расходы придется вычесть из договора об обедах.

– Но мне и ужин по плечу. Невелика проблема.

Я уставилась на него, прищурив глаза:

– Как-то это звучит… запутанно.

– Ничуть. Мы ведь должны есть. А я должен заниматься. И в чем путаница?

– Ладно, но если хоть что-то пойдет не так…

– На сто процентов – никакой путаницы! – заверил меня Бенджи.