Так в четырех евангелиях, которые вошли в Новый завет Библии, произошел колоссальный сдвиг от реальной жизни Иисуса до полностью абстрактного образа, который превратился в слово, Логос. В последнем, четвертом евангелии, чисто человеческая мечта о справедливой жизни и всеобщей любви перешла в мир отвлеченностей. Из этого мира уже было исключено верование в близкую кончину мира. В этом евангелии нет вещественного появления в облаках, нет притч, нет бесноватых, нет Царствия Божьего, нет еврейского Мессии и практически нет иудаизма. Иудаизм уже забыт, он осужден. Осталось только одно убеждение, что «евреи» — злые люди, враги истины. Они злые уже хотя бы потому, что отказались принять Христа-Слово, которое Бог прислал к ним. Поэтому актуальность еврейского вопроса исчезла. Такого вопроса больше нет. Обрезаться или не обрезаться? Об этом уже никто не спорит, и вообще обрезание — бред. Употреблять ли в пищу жертвенное мясо — тоже не актуальная проблема. Не только исчезла острота этих проблем, но и сами проблемы исчезли. Автор евангелия вообще не хочет ничего знать о евреях. Он помнит только одно — что они убили Христа.

Так Евангелие от Иоанна освободило христианство от множества первородных связей. Христианская метафизика, черты которой обозначились в Посланиях Павла колоссянам и в Послании ефесянам, получила развитие в Евангелии от Иоанна. Так получилось евангелие, которое приятно всем христианам, независимо от их национальности. Национальный вопрос ушел в прошлое. Можно забыть, что Иисус был евреем, можно забыть о законе, обрезании, об иудеях-христианах. Следовало бы забыть и об Апокалипсисе Иоанна, который так напыщенно обрушивался на церкви Павла и предсказания которого о конце Римской империи и вообще всего мира так и не сбылись. Ясно, что происходит отделение христианства от иудаизма. Но дорогу по целине для этого отделения пропахал Павел. Этот гигант духа, этот непреклонный боец. Прошло время, и по проторенной Павлом дороге пошли другие. И пошли, естественно, дальше. Если Павел считает, что Иисус исполнял закон, хотя и отменил его для других, то в Евангелии от Иоанна проявляется полная антиапатия к евреям, как к нации и как к религиозному обществу. В этом евангелии Христос говорит не о своем (как еврея) законе. Обращаясь к евреям, он говорит: «ваш закон». Закончилась дискуссия о том, чем оправдывается человек — верою или делами. Необходимость в такой дискуссии отпала. Главным оказалось познание истины, наука, то есть мистика. Спасение человека не в вере, не в законе, а в гнозисе, в познании, в посвящении в известные таинства. Так христианство сделалось своего рода тайной философией. Об этом не могло быть и речи во времена Петра и Павла.

Христианство перешло в стадию трансцендентального идеализма. Мы оказываемся в чистом эфире духа и любви, который заменил все основное любовью к истине. Таким образом. Евангелие от Иоанна сделалось основным евангелием для христианской церкви. Христианство могло иметь успех только при условии культа чистого, который не зависит от всякого вещественного символа. Недаром сказано в евангелии: «Бог есть дух, и те, которые ему поклоняются, должны ему поклоняться в духе и истине». Иисус в четвертом евангелии уже не пророк. Христианство — не секта иудаизма, а религия Разума. Как выразился историк, «псевдо-Иоанн извлек Иисуса из иудейской действительности, которая его убила, и вынес на простор метафизику».

Со времени четвертого евангелия началась эра христианской философии и отвлеченных умозаключений. Но одновременно очень сильно возросла догматическая нетерпимость. Все инакомыслящие объявлялись злейшими врагами. Даже простой поклон думающему по-иному (то есть еретику) считался предательством. Это уже не учение Христа, это то, с чем Он боролся. Сам Христос желал, чтобы пожелание мира было обращаемо ко всем, хотя и пришлось бы поклониться недостойным, в подражание Отцу Небесному, который на все взирает отеческим оком.