Версия № 2. Это версия о диверсионном акте неких террористов. Ходят слухи, что вскоре после гибели «Курска» кто-то из предводителей чеченских боевиков якобы заявил, что уничтожение российского атомохода – дело их рук. Помимо этого вспомнили давнишнее, почти забытое обещание тех же чеченцев провести диверсию на одном из российских атомных объектов. Вот, пожалуй, на сегодня и весь фундамент так называемой «диверсионной» версии.

Попробуем все же немного порассуждать на эту тему. Начнем с того, что посторонние люди никак не могут появиться на борту атомохода. Как говорится, чужие здесь не ходят! К тому же и своих-то пускают на борт атомных подводных лодок только при наличии определенных допусков.

Будучи в Видяеве, я беседовал с командиром атомной подводной лодки «Псков», участвовавшей в паре с «Курском» в августовских флотских учениях. Вместе перед учениями они зашли в Западную Лицу, где загрузили практические торпеды для предстоящих стрельб. Эти торпеды были привезены двумя машинами-торпедовозами. Сопровождавшие их два лейтенанта с техбазы быстро расписались в сдаче торпед и сразу же убыли восвояси – к лодкам оба даже не подходили. Верные закону гостеприимства, подводники, правда, накормили обедом двух матросов-водителей, но и тех вахтенная служба сопровождала до столовой команды и обратно на стенку. Ни в первом, ни во втором отсеке они не были.

Муссируются слухи о возможном существовании диверсантов-камикадзе среди самих членов экипажа. Однако это тоже не слишком-то реально. Камикадзе делает свое дело не ради денег, а ради идеи. Ну как, скажите мне, в экипаже мог внезапно объявиться фанатичный приверженец ваххабитских идей? Даже если бы таковой вдруг и объявился, его бы вскоре разоблачили. Ваххабизм, как известно, предполагает строжайшее соблюдение всевозможных канонов мусульманской веры (отказ от свинины, отказ от пищи в дни Рамазана, трехкратный намаз в течение дня и так далее). Кто имеет хотя бы отдаленное представление о степени близости членов экипажа на кораблях и в особенности на подводных лодках, сразу поймет, что подобное поведение просто невозможно скрывать на протяжении даже недолгого времени. Однако жажда сенсации напрочь затмевает чувство реальности, а потому, увидев в списке экипажа двух дагестанцев, пресса тотчас дружно начала раскручивать «чеченский след».

Вообще «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», ибо возня вокруг бывших на борту крейсера дагестанцев бросала тень на людей, павших на боевом посту. А по большому счету сеяла подозрительность и недоверие ко многим тысячам представителей народностей Северного Кавказа, честно и добросовестно несущих свою службу в Вооруженных Силах России. И инженер-конструктор Мамед Гаджиев, и старший мичман Абдуркадыр Ильдаров были не новичками в подводном флоте. К ваххабизму и идеям чеченских сепаратистов оба, естественно, не имели ни малейшего отношения. За плечами обоих многолетняя служба в оборонном НИИ и на лодках. Я разговаривал со многими офицерами и мичманами, лично знавшими старшего мичмана Ильдарова. Когда я осторожно задал им вопрос о вероятном участии мичмана в терракте, они восприняли это как смертельную обиду:

– Да вы что, Абдуркадыр Мирзаевич был настоящим патриотом подплава, с которым давным-давно связал свою жизнь!

Кстати, именно старший мичман Ильдаров был единственным членом экипажа, кто имел боевой орден Мужества за выполнение боевой задачи.