А я, рассудок свой храня,

         Немного говорю, да в пору!..

         Чем виноват я, что жена

         Тебе немного неверна…

         С такою совестью измученной и грозной

         Тебе бы в монастырь, – а уж влюбляться поздно.

         А хочешь ты купить прощение грехов,

         Молчи, терпи…

Арбенин

         О нет! Я не таков!..

         Я не стерплю стыда и оскорбленья

         При первом подозренье.

         Тебе я это уж сказал —

         И всё ж ты на нее бесстыдно клеветал!

         Но я открыл глаза… и будешь ты наказан,

         Да, – совестью моей не так еще я связан,

         Как ты, быть может, полагал.

Казар<ин>

         Твоих угроз я не пугаюсь, право!

Арбенин

         Посмотрим! помнишь ли, советник мой лукавый,

         Второе сентября 7 лет тому назад…

Казар<ин>(смущаясь)

         Что ж, помню.

Арбен<ин>

         Очень рад.

         Я стану говорить короче.

         Дольчини, ты и Штраль, товарищ твой,

         Играли вы до поздней ночи,

         Я рано убрался домой,

         Когда я уходил, во взорах итальянца

         Блистала радость; на его щеках

         Безжизненных играл огонь румянца…

         Колода карт тряслась в его руках,

         И золото пред ним катилось – вы же оба

         Казались тенями, восставшими из гроба.

         Ты это помнишь ли?..

Казар<ин>

         Ну что ж.

Арбен<ин>

         Сейчас

         Я кончу мой рассказ.

         Пред вашим домом утром рано

         Дольчини был найден на мостовой

         В крови, с разбитой головой;

         Вы всех уверили, что пьяный

         Он выскочил в окно, —

         Так это и осталось! но

         Волшебной сказкою меня не обморочишь

         И кем он был убит, скажу я, если хочешь!

Казар<ин>

         Ты доказать не можешь ничего.