– Добро, – кивнув, согласился повелитель.

Спустя пять дней объявился один из пятёрки жрецов смерти, посланных вместе с погибшим отрядом. Его рассказ поверг всех в изумление и убедил в том, что повелитель вновь оказался прав.

Среди толпы, не привлекая внимания, ковыляя и прихрамывая, в поношенном и покрытом дорожной пылью тряпье, брели три фигуры. Как и у всех, целью их был Марит. Прежде чем ударить по деревушке, необходимо собрать ценные сведения о ней. Сделав это, разведчики должны покинуть поселение и разными путями вернуться к повелителю. Но даже они не знали, что в числе беженцев есть ещё трое – те, кто должен внедриться в стан врага и всячески ему вредить.

– Давай, Райсэн! – подбадривала Зирани. – Ты сможешь.

Талгас атаковал. Кулаки даркана мелькали так быстро, что уследить за ними было невозможно. Я еле успевал уклониться, ибо принять такой удар на блок грозило увечьями. И это притом, что для Талгаса подобная быстрота была всего лишь четвертью от возможной. У каждого свой предел скорости. Возможно, даже перейдя на третью ступень, я не смогу тягаться с Талгасом. Но даркан меня обнадёжил, сказав, что только работой над собой можно увеличить скоростной порог.

После долгих и изнурительных тренировок на выносливость, мы перешли к непосредственной практике. Не знаю, каким образом произойдёт переход на третью ступень, но Талгас сказал, что я сам всё почувствую. Ну да. Как всегда. Чего ещё ждать от хохотуна? Уже неизвестно, сколько времени даркан изматывал меня быстрыми атаками. Куда больше раздражало то, что Зирани и тут меня превзошла, легко поймав темп Талгаса и успевая за его ударами. Нет, я, конечно, рад за принцессу и за её успехи. Бесило то, что у меня получалось плохо! И тут я пропустил удар в живот и согнулся пополам. Это мучительно больно. Хорошо хоть не изо всех сил бил. И почему у моих спутников, даже у Дэнджена, осваивать новое получается легче?

«Ты выбрал путь боли. Твои спутники – путь согласия, – прозвучал в голове голос Агисиран. – Даже силу хаоса ты высвободил через боль и страдание. Не удивлюсь, если все, кроме тебя, выберут путь согласия».

– Почему? – простонал я вслух, всё ещё согнувшись на земле и держась руками за живот.

– Что «почему»? – удивился Талгас.

«Ты просто другой. Не такой, как все. Это не хорошо и не плохо. Это данность. Прими это. Прими путь, который избрал. И многое станет ясным и понятным».

– Путь боли, значит? – я усмехнулся и, превозмогая себя, поднялся. – Ещё раз, наставник.

Талгас улыбнулся, по-доброму.

– Наконец-то, до тебя что-то дошло, – сказал даркан.

И всё понеслось по-новой.

Что же касается Марита, то он разрастался с каждым днём всё быстрее. Тому способствовал нескончаемый поток беженцев, услышавших, что ближе к границе с Зарасом возникло место надежды на светлое будущее и защиты от жрецов смерти Калдана с их бродячими мертвецами. А последних, судя по слухам и новостям от тех же беженцев, становилось всё больше. Но хуже всего были вести, доставленные почтовыми голубями от дальних дозоров, что в восьми днях перехода верхом до Марита.