– Зачем доказывать вину, синьор Руффо? А главное – кому? Преступнику?

Чемпион поставил на стол тяжелый металлический термос, отвинтил крышку.

– Кофе будете? Ночью пришлось побегать, спал хорошо если час.

Князь пожал плечами.

– Давайте. Только я пью без сахара.

– Я тоже. Хорошо хоть в этом совпадаем.

Чашки нашлись в ящике стола. Полковник, наполнив их до половины, выпил свою в три глотка и откинулся на спинку стула.

– Презумпция невиновности в наше время уже не работает, синьор Руффо. Организованная преступность и зарубежная агентура – как с такими прикажете работать? Я начинал на Сицилии в команде префекта Чезаре Мори. Вы хоть представляете, что творилось на родине ваших предков? Ничего, справились. Да, законы мы устанавливали сами – или вообще без них обходились, но иначе с мафией пришлось бы бороться сто лет.

Князь тоже отпил из чашки и поморщился. Кофе горчил.

– Вы не победили мафию, полковник. Если помните, Чезаре Море сказал, что бандитов надо искать не только среди зарослей опунции, но и в префектурах, полиции, особняках работодателей, и, само собой, в министерствах. Он уточнил «некоторых», но это по скромности. Однако туда вас не очень пускали, да вы и не рвались. Нельзя искоренить преступность ее же методами. Хотя бы потому, что у бандитов куда больше опыта в войне без правил.

Чашка с негромким стуком ударила о столешницу. Чемпион покачал головой.

– Вы неисправимы, синьор Руффо.

– Неисправим, – охотно согласился князь. – Лучше плохой закон, чем борьба всех против всех. Своих взглядов никогда не скрывал, и могу лишь удивиться, отчего обо мне вспомнили так поздно.

Строцци внезапно улыбнулся.

– Очень убедительно! Иной бы даже поверил… Фашизм не карает за инакомыслие. Дуче много раз повторял, что свобода воли для всех, даже для врагов – наша высшая ценность. Но мысли это одно, поступки – совсем другое. Не так ли?

На стол легла небольшая записная книжка в темной обложке.

– Если хотите, синьор Руффо, можем пройтись по всей вашей биографии. Но это долго, хотя и весьма поучительно. Возьмем лишь один эпизод.

Перелистнув несколько страниц, нашел нужную, щелкнул пальцем по бумаге.

– Итак, вы, синьор Руффо, покинули Италию в августе 1926 года и отправились в Северо-Американские Штаты. Жили в Лос-Анджелесе, имели какие-то дела в Голливуде. Писали сценарии, как я понимаю?

Князь пожал плечами.

– Я и не скрываю. Подрабатывал. И сейчас иногда пишу.

Строцци усмехнулся, весело и зубасто.

– Пишете, знаю. Только вот что именно? В Штатах вы не жили. Приехали, побыли пару месяцев, а потом исчезли на несколько лет. Ваши письма домой пересылал кто-то другой – действительно из Лос-Анджелеса. Неплохо придумано, могло бы и сработать.

Улыбка исчезла, холодом плеснул взгляд.

– Именно в эти годы я служил помощником нашего консула в Сан-Франциско. В Голливуд съездил лично, проверил адрес, который указан в письмах… Где же вы были, синьор Руффо?

Дикобраз еле заметно дернул губами.

– Это уже мое дело. Но где бы я ни был, полковник, законы не нарушал, даже те, что установил ваш Дуче – и не делал ничего, что могло бы принести вред Италии. Потому и говорю: докажите!

Полковник вновь открыл записную книжку, зашелестел страницами.

– Если вы так настаиваете… После возвращения из вашего очень странного путешествия, вы покидали Италию дважды.