Да-да, Вилли-Винки, это все мальчик Джонни, а не девочка Пэл! Это он никак не хочет под мягкое и уютное одеяло. Девочка Пэл очень-очень послушная, она даже не стала спорить с мамой, когда та перед смертью завещала ей сразу же после траура выйти замуж. Семьи договорились о браке много лет назад, это очень выгодная партия…

Девочка Пэл послушалась. Ей очень не хотелось оставаться одной в темном коридоре.

– Топ! Топ! Топ!..

Уже близко, на лестнице! Надо скорее открыть дверь и спрятаться. Вилли-Винки – строгий, совсем как ее муж, только не такой старый. Он тоже любит настаивать на своем, даже когда речь идет о том, какие обои клеить в гостиной. И у него много дел – служба, визиты, посещение клубов, игра в вист и криббидж, а еще скачки…

Интересно, у Вилли-Винки есть своя ложа на трибунах в Аскоте?

– Топ! Топ!..

Дверь, дверь! Почему медная ручка такая холодная?

Спряталась! Теперь в кровать!.. Но там занято, там кто-то совсем-совсем взрослый!.. И комната другая, она вовсе не здесь, а в Лондоне, в их новой квартире.

«Мне очень жаль, что все сложилось именно так, дорогая!»

Муж не ожидал, да и она тоже. Медовый месяц, яркое горячее солнце Неаполя. Мало ли отчего может закружиться голова? А что в затылке болит, так это от лишнего бокала белого «Biancollela d’Ischia».

К врачу сходила сама уже в Лондоне, ничего не сказав мужу. Вначале к обычному, потом к мистеру Торренсу. Тот отправил на обследование в новую клинику на Харли-стрит, но главное уже стало ясно сразу.

Фитиль зажгли…

Времена уже были другие, новые лекарства успешно снимали боль, два года можно прожить без наркотиков. В первый миг отчаяния ей подумалось о ребенке. Она успеет и увидеть, и услышать первые слова. Но тот же доктор Торренс ясно намекнул: в каждом поколении фитиль разгорается все раньше…

«Мне очень жаль…»

Муж не бросил и даже пытался делать вид, что все в порядке, но с каждым месяцем они все реже общались. Леди Палладия не могла винить супруга. Брак был по расчету, свои обязательства она не выполнила.

Два года почти прошли, год с небольшим остался.

Назад! В коридор! В комнате слишком страшно, пусть лучше тени, пусть лампочка мигает и вот-вот погаснет, пусть даже встретится с Вилли-Винки, она ему все объяснит, он поймет!

А где он, Вилли-Винки?

Нет его!

Это же просто сон, самый обычный сон. И в коридоре совсем не страшно. Топот затих, никто не крадется, мягко ступая по ковру. Просто старый дом, просто ночь. А Вилли-Винки – детская сказка, в которую и тогда не очень верилось. И что может быть страшного под родительским кровом?

– Худышка!

Вилли-Винки нет. Есть Смерть. Ей ничто не преграда, Она вошла, непрошеная, чтобы в который раз позвать:

– …Мисс Худышка!..

* * *

Заставка на первой странице ей очень понравилась. Остроносые ракеты в черном небе и небесный город, огромный металлический многоугольник, на фоне обозначенной тонким контуром Земли. Дядя Винни очень хорошо рисует.

Заставка – да, но все остальное…

– Дядя! А зачем это вообще нужно? Почему бы не опубликовать официальное сообщение?

Из соседнего кресла обиженно засопели – кажется, Пэл, сама того не желая, обидела автора. Но ведь дядя хотел узнать ее мнение! Для этого она и задержалась в Чартуэлле, а не уехала с князем Руффо!..

На этот раз устроились в гостиной. Холодный осенний дождь лил с раннего утра.

– И что за название? «Мы не одни во Вселенной» – это же скучно. Хоть бы вопросительный знак поставил! И зачем писать о каких-то пришельцах с Венеры, когда Франция и Рейх вот-вот обнародуют свои соглашения с Клеменцией? Еще бы назвал планету «Аргентиной», как в американских книжонках!

Сопение, загустев, перешло в негромкий рык.