– Вы меня поражаете, месье Риу, – честно признался Бестужев. – Я и без того достаточно высокого мнения о французской полиции, но ваша информированность…

– Тут несколько другое, господин майор… – не без смущения признался француз. – Моя супруга питает склонность к газетам… к тем, которые во всех подробностях описывают жизнь высшего света. Я столько раз слушал ее болтовню с подругами, да и меня она обожает посвящать в детали прочитанного… Все эти господа обитают в Шербуре уже несколько дней, наши пронырливые журналисты не могли упустить такого случая… В общем, мне поневоле пришлось стать знатоком биографий собравшегося здесь бомонда, даже узнавать их в лицо…

Бестужев прищурился:

– А вот это уже не бомонд… А?

– Совершенно верно, – кивнул месье Риу. – Никак не бомонд, вовсе даже наоборот…

Мимо них потянулась немаленькая, человек в полсотни, вереница публики совершенно другого сорта: все эти люди, мужчины главным образом (хотя среди них Бестужев увидел несколько женщин, иных с малолетними детьми) были одеты опрятно и чисто, но, вне всякого сомнения, бедно. Неуклюжие какие-то, нескладные, они, с первого взгляда понятно, принадлежали к низам общества (хотя, конечно, не к его отбросам). Бестужев встрепенулся – показалось, что двое бородатых мужчин негромко говорили меж собой по-русски. Нет, ничего подобного – вероятнее всего, они из балканских славян либо славянских подданных Австро-Венгерской империи, потому-то язык их сначала и показался русским…

Вот среди этих вполне мог затесаться изменивший внешность Штепанек: живописные бороды, густые бакенбарды, плохо расчесанные шевелюры… Попадаются и светлоглазые… Он поймал себя на том, что начал зорко приглядываться к каждому проходящему, прикидывая, не может ли тот или иной оказаться беглым изобретателем. Судя по ставшему серьезным, напрягшемуся лицу француза, им овладели те же чувства. Переглянувшись, они чуть смущенно улыбнулись друг другу.

– Обратили внимание на их лица? – спросил месье Риу.

– Да, – сказал Бестужев. – Лица примечательные, вид у всех поголовно чуть ли не ликующий… Иммигранты, за удачей едут? Им наверняка представляется, что улицы там мощены золотом…

– Да, примерно так. Хотя все обстоит совершенно иначе… Ну вот!

Бестужев тоже повернулся в сторону причала. Над «Номадиком» вился клуб густого белого пара, тут же разодранный в клочья прохладным ветерком, послышался могучий пронзительный гудок.

– Через пять минут судно отойдет к «Титанику», – сказал француз. – Последний рейс…

Бестужев вздохнул. В подобных ситуациях самое правильное и выгодное – поставить себя на место противника. А будь он на месте Луизы, непременно отплыл бы на «Титаник» только после того, как туда попадет инженер. Для вящей надежности. Ей чертовски необходим Штепанек, дико было бы предположить, что она оставила его во Франции. Следовательно, он уже там. Даже если предположить хитрый ход, ну, скажем, Штепанек в одиночку или в сопровождении кого-то третьего отправился в Англию, а оттуда в Ирландию, кружным путем, чтобы в Ирландии и подняться на борт… Прекрасно известно, все газеты сообщали, что «Титаник» будет брать последних пассажиров и в Ирландии… И в этом случае надо плыть.