Но главной причиной такого состояния священника был звенящий до сих пор у него в ушах лающий крик детей Литии.

Через несколько мгновений он пришел в себя и обнаружил, что Агронский и Мишель усадили его на стул в лаборатории, и пытались не потревожив и не свалив его на пол, снять плащ, что было так же невыполнимо, как, например, попытаться снять не снимая пиджак жилет. Он неуверенно вытащил руку из рукава плаща и поднял глаза на Мишеля.

— Доброе утро, Майк. Прости мои дурные манеры.

— Не глупи, — спокойно сказал Мишель. — Как бы то ни было, но сейчас тебе лучше помолчать. Я уже провел пол-ночи над Кливером пока ему не стало лучше. Прошу тебя, Рамон, не заставляй все повторять сначала.

— Со мной все в порядке. Я не болен — просто очень устал и немного перевозбудился.

— Что случилось с Кливером? — настойчиво спросил Агронский. Мишель вроде справился с ним.

— Не волнуйся, Майк. Уверяю тебя, со мной все в порядке. А у Пола глюкозидное отравление — сегодня днем он поранился о колючку. Нет, уже вчера днем. Как он себя вел за это время что вы здесь?

— Ему было плохо, — сказал Мишель. — Без тебя мы не знали что делать и дали ему две таблетки из тех, что ты оставил.

— Две таблетки? — Руиз-Санчес с трудом опустил ноги на пол и попробовал встать. — Я понимаю, вы не знали что предпринять, но, все же, лучше мне посмотреть его — Рамон, сядь пожалуйста. Мишель говорил тихо, но его твердый тон не допускал неповиновения. Подсознательно, священник был рад подчиниться большому уверенному мужчине, поэтому он позволил себе усесться назад на стул. Ботинки свалились с его ног на пол.

— Майк, кто здесь священник? — сказал он устало. — Хотя, я все же уверен, что ты все сделал правильно. С ним все в порядке?

— Да, но похоже он очень болен. Правда у него хватило энергии чтобы ворочаться большую часть ночи. Лишь недавно он наконец угомонился и заснул.

— Хорошо. Сегодня уже ничего не надо. А с завтрашнего дня дадим ему лекарство внутривенно. В этой атмосфере превышение дозы салициловой кислоты может привести к осложнениям. Он вздохнул. — Как, теперь мы можем отложить дальнейшие расспросы?

— Конечно, если здесь больше ничего не произошло.

— Ох, — сказал Руиз-Санчес, — думаю, здесь много чего произошло.

— Так я и знал, — сказал Агронский. — Черт побери, так я и знал. Я ведь говорил тебе, Майк, помнишь?

— Что-нибудь неотложное?

— Нет, Майк — нам ничего не угрожает, в этом я уверен. Ничего такого, что может помешать нам отдохнуть. Похоже вы устали не меньше меня — на вас лица нет.

— Ты прав, — согласился Мишель.

— Но почему же вы не связывались с нами? — взорвался Агронский. — Вы напугали нас до полусмерти, Отец. Если здесь действительно что-то происходит, вы должны были — Непосредственно сейчас нам ничего не угрожает, — терпеливо повторил Руиз-Санчес. — А что касается связи, то я знаю об этом не больше вашего. До этой ночи, я был уверен, что мы регулярно общаемся с вами. За это отвечал Кливер и казалось он выполняет свои обязанности. Я обнаружил что это не так лишь после того, как он заболел.

— Тогда нам, по-видимому придется подождать, — сказал Мишель. — А сейчас я бы с удовольствием прилег… Но, Рамон.