Поэтому одни и те же экономические жернова мелют совершенно по-разному, если отличаются, например, системы стимулов человеческой деятельности, иерархия их духовных приоритетов. Разумеется, экономика очень сильно сама влияет на все эти эфирные материи. Помнится, в конце восьмидесятых на всю страну был возмущенный ор, когда правительство Рыжкова для пополнения казны попыталось тишком продать за кордон кусочек устарелой танковой, что ли, дивизии. А теперь новейшие авианосцы за сотую часть реальной стоимости на лом толкаем — и ничего, нормально; рынок, господа, рынок! Удачная сделка!
Но, так или иначе сформировавшись, эфирные материи начинают, в свою очередь, оказывать сильнейшее воздействие на функционирование экономики. В том числе и самым непосредственным образом: через принятие государством определенных ЮРИДИЧЕСКИХ законов, сдвигающих действие законов ЭКОНОМИЧЕСКИХ в определенную сторону. В том числе и еще более непосредственным образом: через совершаемый большинством граждан страны каждодневный выбор, какие именно из законов они будут ПО ВОЗМОЖНОСТИ ВЫПОЛНЯТЬ, а от каких они будут ПО ВОЗМОЖНОСТИ УКЛОНЯТЬСЯ.
Важно понять, что люди, уклоняющиеся от выполнения каких-то законов, совсем не обязательно являются плохими. Просто-напросто законы, которые эти люди обходят, могут быть в определенном смысле НЕВЫПОЛНИМЫМИ. Во всяком случае, не выполнимыми без явного ущерба для себя или близких своих. Если принят невыполнимый закон, все население страны автоматически становится преступниками, и затем лишь от нужд власть имущих зависит, когда и кого хватать; для властей это очень удобно, особенно если они и впрямь заранее знают, что принятый закон выполнить невозможно, и вовсе не рассчитывают на его выполнение, рассчитывают лишь на повальную криминализацию общества. Но даже если власти принимают закон, который трудновыполним, но объективно полезен, для того, чтобы его выполнять, людям надо жертвовать чем-то личным — а на такое человек ПО ЗАКОНУ не способен, тут нужны совсем иные стимулы. Нематериальные. Эфирные. Из области психологии.
Важно понять также, что плохие законы принимаются совсем не обязательно плохими людьми. Ядовитейшая каверза заключается в том, что эти вполне достойные люди могут считать принимаемые законы вполне хорошими. Для себя. В первую очередь — для себя; но любой нормальный человек не может не думать в первую голову о себе и о своих близких. Если он мыслит иначе — он либо фанатик, либо сумасшедший, а рассчитывать ни на тех, ни на других не стоит, потому что даже если манией является общее благо и счастье всего человечества — все равно от маньяка добра не жди. Кто-кто, а мы это знаем. Рассчитывать следует лишь на нормальных людей. Во-первых, они составляют подавляющее большинство, а во-вторых, они наиболее способны к конструктивной деятельности. Маньяки лишь ниспровергают основы того, что им кажется Вселенским Злом, а дальше, если случайно и добираются до власти, начинают в процессе утверждения Вселенского Добра вешать всех обычных и нормальных, потому что те не отвечают маниакальным критериям.
Но нормальный человек тем, в первую голову, и нормален, что хорошим считает то, что хорошо для него самого и для тех, кто ему дорог. Собственно, он этим-то и хорош. Кто-нибудь рискнет назвать хорошим человека, который плюет на нужды своей семьи? Которому до лампочки, получит его ребенок добротное образование или останется полуграмотным? Который, будучи в состоянии купить жене дубленку, будет заставлять ее ходить в джутовом мешке?
Однако психика нормальных людей работает так, что хорошее для себя они склонны считать хорошим для всех. Если вообще вспоминают о каких-то абстрактных «всех».
Стало быть, и тут мы упираемся в эфирные материи.
Чтобы хороший человек, принимая решения, не приносил вреда, лучше всего подходит ситуация, когда его интересы не противоречат интересам тех, кого затронет его решение. Различия могут быть, они примиряются компромиссами; но никакой компромисс невозможен между теми, чьи интересы прямо противоположны. |