Речь Сеймура, похоже, не произвела особенного впечатления на молодых людей. Негодяй продолжал:

— Исходя из весьма иллюзорной идеи, ваш отец счел, что легко сможет вас найти. Он человек решительный и действует с размахом. Тотчас были отправлены телеграммы во все страны мира. В них привлекалось внимание правительств, дипломатических представителей, портовых властей к «Моргану», он был поставлен вне закона, ему запрещалась стоянка в цивилизованных странах. Это отняло ровно два часа! Затем были отправлены депеши с приказом зафрахтовать по любой цене все свободные суда в Австралии и соседних государствах. Пакетботы, грузовые суда, яхты, лоцманские суда, привлеченные колоссальной премией, обещанной тому, кто найдет «Морган», незамедлительно наполнили трюмы углем, загрузили продовольствие и вышли в море. Правительство предложило Стоуну военные корабли, и огромный флот стал прочесывать во всех направлениях моря, где, как предполагалось, укрывается «Морган». Суда прибыли из Мельбурна, Сиднея, Аделаиды, из голландских колоний, отовсюду… они обыскали берега, бухты, острова, островки и даже рифы!

Все это было чистым убытком! Ибо то, что Дик Сеймур решил спрятать, найти невозможно! У меня есть свои запасы продовольствия, свои угольные склады, свои экипажи, свой флот, есть и сообщники среди тех, кто меня искал! А я в это время сделал самую простую вещь: перекрасил «Морган», который стал неузнаваем, и дал ему другое имя, другой номер, другие документы, другое гражданство и… присоединил ради забавы к другим судам, чтобы участвовать в собственных поисках! В таких обстоятельствах ваш отец неизбежно должен был совершить самую плачевную ошибку, и он ее совершил! Он потерял на этом много времени, еще больше денег. Мистер Стоун мог убедиться, что я неизмеримо сильней, и поставил под угрозу вашу жизнь, мистер Гарри.

— Угрозу? Что вы такое говорите? — удивился Меринос.

— Да ведь установленный мною срок неуклонно сокращался, и с завтрашнего утра составит всего лишь тринадцать дней. Ваш отец жалуется на финансовые трудности, сообщает, что фонды поступают медленно… Тем хуже для него и для вас! Я не соглашусь ни на час отсрочки, мистер Гарри! Если через тринадцать дней выкуп не будет полностью доставлен, вы сначала лишитесь ушей, а потом и головы…

— Как же вы жестоки!

— Вовсе нет! Просто умею считать и выдерживаю срок платежа.

— Но мы далеко от Сиднея, может случиться непредвиденное событие, которое парализует самые лучшие намерения отца.

— Это невозможно, мистер Гарри! Я принял меры и полностью владею ситуацией. Буби-Айленд всего в четырехстах милях отсюда. Телеграф был восстановлен и отремонтирован благодаря частной инициативе… моей! Так что есть постоянная связь с вашим отцом. С другой стороны, у меня тысяча двести людей и двадцать судов, которые находятся в постоянном движении, крейсируют и предотвращают неожиданности… О, вас очень хорошо охраняют! Кроме того, все знают, что при малейшем подозрении в предательстве вы оба будете безжалостно уничтожены!

Бандит выложил все эти ужасные подробности с хладнокровием промышленника, излагающего ход деловой операции.

Нелли и ее брат были перепуганы до смерти, а Мэри, безмолвная свидетельница ужасной сцены, как ребенок, забилась в угол, не в силах сдержать слез, которые тихо струились по ее щекам. При последних словах изверга, произнесенных со спокойной наглостью, Нелли испустила жуткий крик. Она бросилась на шею брату, шепча срывающимся голосом:

— Гарри! Я не могу больше, я вся дрожу, кровь стынет в жилах. Схожу с ума от страха. Хочу быть твердой, но не могу. У меня сердце сжимается! О, эта ужасная мысль о постоянно грозящей нам смерти. Она отравляет каждое прожитое мгновение! Гарри, брат мой, страх убьет меня раньше, чем это чудовище!

Испуганный возбуждением сестры, которое последовало за нервным припадком при известии о гибели Тотора, Меринос не знал, что делать, какими словами утешить ее.