— Слушай, Вась, — позвал меня Петрушин. Похоже, он просто не мог идти молча — а чего мы по нормальной дороге-то не идём?

— А потому что ты осёл, — беззлобно хохотнул я.

Петрушин лишь хмыкнул.

— Чего осёл-то? Объясни мне, если я чего-то не понимаю.

— Мы идём по линии фронта. Чем более неудобный наш путь, тем меньше вероятность, что мы встретим врага. А если по дороге пойдём, то можем и на патруль нарваться. А нам двоим, пусть даже с пистолетом и автоматом это совсем ни к чему.

— Вечно ты о плохом думаешь, — легкомысленно отмахнулся Петрушин.

Эх, парень, неплохо бы уже начать мыслить серьёзно, мы не на прогулке.

— Просто у тебя ещё опыта маловато, — произнёс я. — И мозгов маловато.

— С мозгами у меня всё нормально, — заявил Петрушин. — По крайней мере, мне зайчики и лисички не мерещатся.

— Молодец, молодец, подколол, — хохотнул я. — Но я хотя бы лисичек в огне вижу. А ты только ветер пускать и умеешь.

Вообще с Петрушиным у нас хорошие отношения. Я его никогда в обиду не давал, но и подтрунивать возможности не упускал. Петрушин на меня редко обижался. Понимал, что я к нему хорошо отношусь. А сейчас, видимо, обиделся. Потому что меня тут же обдало горячим воздухом.

Но вообще, как я слышал, аристократы, обладающие способностью управлять воздухом, очень опасны. Только вот Петрушин явно не из их серии. Что-то не так у него с даром или с кристаллом, который ему попался. Самое страшное, что припоминал Медведев, обучая нас, это когда один аристократ, обладающий даром воздуха, откачал кислород прямо из лёгких у провинившегося офицера. А затем смотрел, как тот задыхается. Медведев тогда очень живо картинку описал.

Наверное, хорошо, что у Петрушина нет таких способностей. А то, так глядишь, шутка ему моя не понравится, и буду валяться, да корчиться. Но пока что Петрушин умеет работать только как фен, ну или как пылесос, это как посмотреть. Вот горячим ветром стегнуть может. А чему-то большему пока не научился. Впрочем, какие его годы. Главное, не подставиться врагу, а там уж разовьет свой дар.

Что-то я тоже чуть не расслабился. Только заметил, что мы подходим к широкой просеке.

— Так, сейчас помолчи, — скомандовал я, — Там, впереди, овраг и дорога. Я сейчас погляжу, чтобы врага не было. И быстро переходим по моей команде. Понял?

Петрушин, который хотел было задать какой-то вопрос, закрыл рот и закивал. Я остановился у толстенного дуба и принялся смотреть по сторонам. Рядовой разместился рядом.

Вроде пусто. Звуков двигателей и другого транспорта не слышно. Только листва шумит, да птицы поют. Никаких посторонних шумов.

— Так, по моей команде, — произнес я. — Три, четыре.

Стоило мне только двинуться, как дерево рядом со мной взорвалась трухой и щепками. Петрушин тут же нырнул рыбкой в ближайший овраг. Я снова спрятался за стволом, успев бросить взгляд на следы от выстрелов. Судя по отверстиям, пули пролетели в десяти сантиметрах от моей головы. Везёт мне сегодня.

— А ну стоять, русские! — раздался голос с противоположной стороны дороги.

Обругал себя последними словами. Туда я особо не вглядывался. Зато сейчас, осторожно выглядывая из-за дерева, рассмотрел мотоцикл с коляской укрытый какими-то зелёными ветками. И зачем им посреди леса засаду устраивать? Мысли в голове вертелись со скоростью очереди из автомата. Судя по мотоциклу, там может быть патруль. А может быть, и какие-нибудь дезертиры. Или просто мотопехота. Так сразу и не поймёшь.

Присмотрелся. Разглядел еще и автомобиль.