Ответный огонь не заставил себя ждать. Наш второй дрон выпустил серию коротких очередей, которые прорезали воздух и прострочили корпус одного из вражеских дронов. В разные стороны полетели искры и обломки лопастей. Дрон противника начал стремительно терять высоту, вращаясь вокруг своей оси.

По ушам резануло писком. Видимо на каком-то из дронов электромагнитная пушка. Вражеские дроны начали двигаться рывками двигаться. Значит, установка стоит на нашем. Видимо, помехи сбили с толку системы управления и наведения. Этот момент был использован нашими дронами для координированной атаки.

Они разделились: один дрон пошел в лобовую атаку, отвлекая на себя огонь, в то время как два других обошли врагов с флангов. Вспышки выстрелов сверкали в темнеющем небе, разрывая воздух и поражая цели. Еще один вражеский дрон не выдержал мощного удара и взорвался, осыпая землю обломками. Мимо меня пролетел раскаленный пластик, плавящийся на лету.

Последний дрон противника попытался отступить, но был настигнут и уничтожен совместными усилиями наших дронов.

Поле боя затихло. Три наших дрона зависли в воздухе, осматривая окрестности на предмет новых угроз. Бой был выигран.

Я затаился, стараясь не издавать ни звука. Если у них активирован режим атаки, они могут не разобрать, где свой, а где противник.

Дроны еще раз облетели поляну. Один из них искрил и мигал всеми лампочками, всё же зацепили. Только чего он лампочками мигает, его ведь за километр видно. Наконец, они повернули обратно и улетели за реку.

Когда подполз к Саламандрову, не сильно толкнул его, пытаясь разбудить. Аристократ, мне на радость, застонал и открыл глаза. Под правым глазом у него синел свежий фингал, волосы прилипли ко лбу, обрывки кружевного воротника торчали из камзола, а разорванная на груди рубаха свалялась и потемнела от присохшей крови. И все же он пришел в себя, а я наконец с облегчением выдохнул. Саламандров еще раз застонал и сел, схватившись за голову. Его повело, но он смог удержаться и не завалиться на спину.

— Игорь Петрович, нам нужно уходить.

— Долго я пробыл в отключке? Что произошло? — с трудом проговорил он.

— Вы были без сознания около часа. Я нес вас, но прилетели дроны противника, а потом наши дроны. И устроили побоище прямо рядом с нами. Пришлось укрыться в овраге, — бодро доложил я, крайне довольный его внешним видом и синяком.

Аристократ осмотрел себя и скривился.

— Н-да, одет я не для светского приема. Не хотелось бы кого-то знакомого встретить… Ну, хватит на этом, — он с трудом поднялся, — Возвращаемся в шатер, надо отдохнуть и зализать раны.

— Тогда пойдемте наверх, там скорее найдем укрытие на ночь, солнце уже садится, — предложил я.

Однако оценив подъём, мы оба пришли к мнению, что подняться не сможем. Слишком уж резкий спуск, да и земля осыпается. Вскарабкаемся по склону мы вряд ли, а вот снова свалиться и переломать шеи, это мы запросто сможем.

— Пойдём вдоль русла реки, — заключил Саламандров морщась и массируя пальцами виски.

— Ничего не имею против, — согласился я, косясь на аристократа. Наконец-то его проняло, а то ходил как железобетонный и вообще ни на что не реагировал.

Путь вдоль берега мы проделывали в молчании и почти синхронно шатались. Тело ныло, последствия боя и падения давали о себе знать, но при этом нельзя было расслабляться. Место разреза на груди чесалось. Я потер его, и с удивлением обнаружил, что рана не кровит. Заглянул в ворот гимнастерки — на груди был затянувшийся светло-розовый шрам. Ого, быстро срослось. Либо рана была совсем слабая, либо регенерация Саламандровых прогрессирует.