– Нет, скорее наоборот – ухудшались.

– А где учился Адольф? – поинтересовался Линкольн.

– Когда ему исполнилось одиннадцать лет и он окончил начальную школу, родители отдали его в реальное училище в Линце. Это своего рода средняя школа с упором на технические и экономические предметы. Однако он ее так и не закончил, потому что учился он плохо и все время ссорился со своими товарищами.

– Получается, у его родителей были средства для того, чтобы дать ему среднее образование, – предположил Линкольн.

– Да, они жили в собственном небольшом доме в пригороде Линца и имели возможность заплатить за учебу своего сына в школе, однако учеба у Адольфа шла с большим трудом. В течение четырех лет он получал только плохие оценки, поэтому родители забрали его из реального училища в Линце и устроили в училище в Штейре, чтобы он хоть как-то получил среднее образование. Именно в том училище у Адольфа появилась идея стать художником, и тогда его дом превратился для него в сущий ад, – закончил свой рассказ Кубичек, глядя на дно своей опустевшей кружки.

Зал пивной заполнялся табачным дымом. Жизнь юного Адольфа Гитлера, похоже, мало чем отличалась от жизни большинства подростков, однако Геркулеса от того, что он узнавал все больше и больше о жизни этого человека, охватывало какое-то необъяснимое беспокойство. С одной стороны, ему почему-то не хотелось узнавать об Адольфе Гитлере еще больше: пусть тот останется для него малоизвестным злонамеренным существом, которое необходимо уничтожить. С другой стороны, он ощущал, что в жизни этого молодого австрийца есть какая-то жуткая тайна – тайма, которую ему, Геркулесу, пока не удалось разгадать…

Линкольн записывал со слов Кубичека в блокноте по переводу, который делал для него друг. Он едва успевал и писать, и одновременно раздумывать над тем, что только что услышал, однако сама мысль о том, что он со своим другом гоняется за типом, несущим в себе нечто дьявольское, вызвала у него тревогу. Зло может принимать различные формы, но когда оно концентрируется в одном-единственном человеке, может произойти нечто ужасное.

Часы на ратуше еще не пробили полночь, а улицы Мюнхена уже опустели. Здесь не наблюдалось такой активности военных, как в Вене, хотя количество молодых людей, приезжающих из близлежащих городков и деревень, чтобы записаться добровольцами в армию, беспрерывно возрастало. Наставник Адольфа – фон Либенфельс – запретил ему идти в армию, однако Адольф хотел поскорее записаться добровольцем, чтобы продемонстрировать свой героизм. Какой же он немец, если прячется, словно крыса, когда все рвутся в армию? Адольф шел уже полчаса, прежде чем добрался до дома, где он снимал комнату. Он отпер дверь квартиры своим ключом и зашел внутрь как можно тише, чтобы не разбудить семью Попп. Пройдя на цыпочках в свою комнату, он положил книги на кровать и начал раздеваться. Делал он это очень быстро, потому что не любил смотреть на свое бледнокожее, дряблое и хилое тело. Его телесная оболочка была для него самой худшей из тюрем. Необходимость есть, пить и спать казалась ему оковами. В былые времена он легко поддавался своему животному естеству и бесцельно слонялся по городу или же валялся целыми днями на кровати. Однако теперь с этим было покончено, он стал совсем другим человеком – сверхчеловеком. Он аккуратно разложил одежду на стуле и зажег маленькую лампу, чтобы заняться чтением. Три десятка довольно потрепанных книг были сложены стопками в ногах кровати, некоторые из них он прочел более ста раз. Он прилег на кровать и открыл книгу, однако его мысли путались. Ему вдруг припомнились отрывки из разговора с наставником в пивной. Фон Либенфельс, безусловно, был более образованным интеллектуалом по сравнению со старым фон Листом, однако он, Адольф, скоро его превзойдет. «Мой склад ума – чисто арийский, и это позволяет мне обладать огромным интеллектом», – подумал Адольф, листая страницы книги, но не читая то, что на них напечатано.