– Двадцать четыре часа. Часть наших сил под различными благовидными предлогами уже поставлена под ружье, но этого явно недостаточно.

– Не отправляйте ультиматум до завтрашнего утра, – приказал кайзер стоявшим чуть поодаль секретарям.

– Да, но, Ваше Величество, мы теряем драгоценное время…

– На войне, как и в жизни, нужно совершать те или иные действия в наиболее подходящий момент. Идите, генерал. Вы тоже можете идти, – добавил кайзер, обращаясь к своим секретарям. – Мне необходимо побыть одному.

Когда дверь закрылась и кайзер остался в кабинете один, он согнал со своего лица властное выражение и тяжело опустился на стул. Он боялся, что допустил ошибку, из-за которой прольется море крови. «А как бы действовал на моем месте старый генерал-фельдмаршал Бисмарк?» – спросил он сам себя, вперив взгляд в висевшую над письменным столом карту Европы.

Человек за дверью потребовал, чтобы они отошли назад и прижались к стене. Затем послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и дверь отворилась. Четыре узника, увидев в полумраке дверного проема лицо фон Гердера, облегченно вздохнули. Они провели здесь, в заточении, почти сутки: все это время ничего не ели, а неприятный запах и недостаток кислорода в этой комнатке делали их пребывание в ней почти невыносимым.

– Надеюсь, вы стали более покладистыми, – проговорил фон Гердер.

Они прошли в гостиную, где их ждал фон Либенфельс: он удобно расположился за столом и поглощал большой кусок жареного мяса.

– Извините меня. Вы, наверное, проголодались, да? К сожалению, я не рассчитывал, что у меня будут гости, а потому еды для вас у меня нет, – сказал фон Либенфельс, с удовольствием заметив, какими голодными взглядами смотрят на мясо его пленники. – Ну, теперь-то вы поняли, что высшая раса всегда побеждает другие, низшие расы? Низшие расы в конечном счете исчезнут. Выживает ведь сильнейший. Вы случайно не читали книгу Чарльза Дарвина?

– Чарльз Дарвин о победах высших рас над низшими ничего не писал, – сухо парировал Геркулес.

– Да, не писал, но это следует из его теории эволюции. Только сильнейшие способны адаптироваться к окружающим условиям и выживать.

– А вы – самые сильные? – спросил Геркулес.

– Да. Вы в этом сомневаетесь?… Не стойте, присаживайтесь.

Геркулес, Линкольн, Эрисейра и Алиса расселись в кресла и на стулья, продолжая смотреть, как ест фон Либенфельс. По его подбородку стекал жир, и на белой салфетке, заложенной ему за воротник, виднелись желтоватые пятна.

– Думаю, что для вас настало время узнать истинную историю четвертого волхва. Католическая церковь частично согласилась с содержанием легенды об Артабане, однако интерпретировала ее исключительно так, как это было выгодно ей: изобразить волхва добрым, справедливым и благодетельным, а не человеком, который решил отвергнуть Иисуса Христа – ложного Мессию, слабака, еврея, непонятно зачем решившего умереть на кресте.

– Некоторые называют слабостью то, что на самом деле является силой. Намного труднее заставить себя умереть, имея возможность избежать смерти, чем умереть, пытаясь убивать других. Крест символизировал самоотверженность и желание спасти других людей, – пылко возразил Линкольн.

– Иисус Христос принадлежал к низшей расе – к евреям. Он был обычным человеком, который использовал свою харизму для того, чтобы манипулировать окружающими в личных целях.

– Ничего подобного. Он призывал современников изменить свое мировоззрение и больше не жить по закону «око за око, зуб за зуб», – не унимался Линкольн.

Фон Либенфельс сердито бросил кусок мяса, который он держал в руках, на тарелку и посмотрел на чернокожего американца.