|
Пройдя с полсотни метров, он увидел человека, явно выделявшегося в толпе высоким ростом. Этот импозантный мужчина был одет в серый, в очень тонкую полоску, костюм английского покроя, белоснежную рубашку и короткий черный галстук. Головного убора на его голове не было, и в зачесанной назад шевелюре отдельные иссиня-черные пряди резко контрастировали с уже поседевшими волосами. Его черные глаза смотрели поверх голов движущихся перед ним людей, выискивая кого-то в толпе. Полные губы мужчины растянулись в улыбке, отчего у него на щеках появились ямочки, – он увидел Линкольна, подняв правую руку, помахал ею и пошел навстречу другу. Подойдя вплотную, мужчина крепко обнял прибывшего. Это был не кто иной, как Геркулес Гусман Фокс – тот самый Геркулес Гусман Фокс, вместе с которым пятнадцать лет назад в Гаване Линкольн поучаствовал в одной большой авантюре. Прошедшие полтора десятка лет почти не отразились на Фоксе: сейчас он выглядел намного лучше, чем тогда в Гаване, у него под глазами уже не было темных кругов, а от его гладко выбритого лица исходил приятный запах французского одеколона.
– Ну здравствуйте, Джордж Линкольн, – сказал Фокс, от волнения произнося слова торжественно-напыщенным тоном. – Друг мой Геркулес, климат Мадрида действует на вас благотворнее, чем климат Гаваны. У вас улучшился цвет лица. – А как он улучшился у вас! – усмехнулся испанец. Линкольну тут же припомнилась склонность его друга к сарказму. – Мой цвет лица – всегда один и тот же, – сказал, добродушно улыбнувшись, чернокожий американец. – Вы, должно быть, устали. Испанские поезда не отличаются комфортом. Вы ехали первым классом? – По правде говоря, – Линкольн потер ладонями поясницу, – камень, служивший изголовьем патриарху Иакову, был наверняка удобнее, чем эти деревянные сиденья. – Надеюсь, в моем доме вы будете чувствовать себя намного комфортнее. И они двинулись вдоль перрона. В главном зале вокзала было почти пусто: большинство из сошедших с поезда людей уже убралось восвояси. Выйдя из вокзала, Геркулес остановил двухместный экипаж. Друзья ехали по вымощенным булыжником улицам города, и Линкольн отметил весьма скромное количество автомобилей в Мадриде. Зато здесь было предостаточно вагонов конной железной дороги, приводимых в движение изнемогающими от натуги лошадьми, переполненных товарами повозок, уличных торговцев, шагающих куда-то рабочих с чумазыми лицами, женщин, одетых с ног до головы во все черное, священников в потертых сутанах и круглых шапочках. Геркулес с Линкольном ехали по бульвару Прадо – огромной транспортной артерии, пересекающей с севера на юг всю центральную часть города. Справа от себя Линкольн видел то роскошный сад с высокой и элегантной оградой, то кирпичное здание со скульптурами в античном стиле и великолепными колоннами – отель «Ритц», – то фонтаны «Нептун» и «Сибелес», то дворец на бульваре Реколетос, Паласио-де-Реколетос, и множество других зданий, во всем великолепии поблескивающих под ослепительным солнцем. Экипаж свернул в узенькую улочку, по обе стороны которой высились особнячки с небольшими садиками, и остановился перед одним из них. Геркулес расплатился с извозчиком, и друзья направились к особняку. Его фасад с большими балконами был сделан из белого камня и богато украшен. Пройдя через калитку ограды, Линкольн зашагал вслед за другом по выложенной булыжником дорожке, справа и слева от которой росло множество цветов. К главному входу в здание вела широкая каменная лестница. Линкольн остановился на нижней ступеньке лестницы, разглядывая красивый фасад особняка, и Геркулесу пришлось подтолкнуть друга локтем, чтобы тот поднимался по ступенькам. – Ну ничего себе особнячок! – покачал головой Линкольн. |
