Друзья на голографии все так же нежно обнимались. Видимо, Алекс был настолько очарован своим юным другом, настолько безумно влюблён в него, что рискнул пробраться на «Голубку» и зайцем полететь в нежные объятия Дмитрия, забыв или стараясь не думать, что в случае поимки его непременно ждёт трибунал, а затем – в лучшем случае – тюрьма, хотя скорее всего стенка и расстрельная команда.

Дэвида ничуть не удивили нравы космических моряков, а вот «Зигмунд Хаммер Инкорпорейтед»? Это самый ответственный и засекреченный рейс за всю историю фирмы, однако трюмы полны контрабанды и, как видим, на корабль проникло по меньшей мере два незаконных пассажира. Что ж, будем надеяться, что всеобщее разгильдяйство поможет ему выполнить задание.

Дэвид снова посмотрел на татуированное тело. Что этот парень замыслил, было более‑менее понятно. Но зачем он решил напасть на Келлса, почему захотел убить его, рискуя быть обнаруженным или убитым?

Ответ был очевиден и пришёл в считанные секунды. Человек, когда‑то бывший солдатом, офицером, вообще военнослужащим, останется таким на всю жизнь. Даже тот, кто был уволен с позором. А следовательно, для Алекса Дэвид был не кем иным, как противником, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. Не попытавшись убить американца, он рисковал быть обнаруженным им и погибнуть. Алекс решил рискнуть и напасть первым, но уступил противнику в уровне подготовки и всё равно погиб.

Что ж, война есть война. И что не сработало на пользу Алексу, что стоило ему жизни, играло на руку Дэвиду Келлсу, получившему кое‑какие документы, сведения, а главное – идеи насчёт того, как именно следует действовать, пробравшись на борт станции…

* * *

Дэвид поморгал и тряхнул головой, возвращая себя к реальности. Мёртвые, остекленевшие глаза Алекса неподвижно глядели на него.

– Извини, приятель, – буркнул Дэвид. – Так уж получилось. А кроме того, у меня нет ни времени, ни места для полноценной траурной церемонии с воинскими почестями.

Подхватив труп, Дэвид подтащил его к приёмному люку трюмового измельчителя‑дезинтегратора. Это приспособление использовалось на межзвёздных летательных аппаратах для измельчения, переработки и компактного складирования ненужной упаковки и всякого мусора, образовавшегося во время перелёта в гиперпространстве. Зияющая пасть дезинтегратора жадно проглотила мёртвое тело. Дэвид захлопнул люк и нажал кнопку пуска. Напевая про себя какую‑то песенку, Келлс старался заглушить чавкающие звуки, сопровождающие перемалывание трупа Алекса в частицы молекулярного размера.

Вернувшись к сёрферу, Дэвид облачился в форму русского прапорщика медицинской службы. Испорченный комбинезон, тоже, кстати, копирующий русскую форму, и другие вещи запихнул в пространство под ногами, вручную подвел сёрфер к люку мусоросбрасывателя. Загерметизировав торпеду, он переместился в тамбурную камеру, где плотным облаком висела пыль от переработанных отходов, накопившихся за время полёта, включая на данный момент и Алекса.

Система управления сёрфером‑призраком активировалась автоматически. Схема управления и пульт были упрощены и облегчены до предела. Фактически вся система состояла из экрана с нанесённой на нём сеткой координат, управлявшегося движением глаз оператора. Сам же пассажир‑оператор неподвижно лежал в торпеде – руки по швам, ноги упираются в рюкзак с оборудованием.

Потянулись минуты ожидания, которые Дэвид использовал, чтобы дезактивировать мозговую деятельность, свести её к минимуму и тем самым обезопасить себя от нейродетекторов русской базы.

Вскоре старшим помощником капитана была дана команда на очистку мусорных резервуаров. Так всегда делалось при подлёте к космопорту или какой‑либо пристани. Дама с приторно‑сладким голоском перекинула тумблер, и в чреве корабля послышалось урчание – словно бурлили газы в животе страдающего гастритом великана.