Так вот в связи с чем его вызывали! Наплевать им на этого Джонса, глубоко наплевать! Всё дело в проклятых русских. Опять они пролили кровь безвинных американцев! А теперь кое‑кто решил хорошенько отыграться. Отыграться с лихвой, если уж этот кто‑то отдал приказ разбудить раньше срока его, величайшего мастера по отыгрыванию в этой жестокой игре.

Вдруг, словно покойник из проруби, выплыл перед Дэвидом призрак его первого убийства. Из небытия вернулось лицо его первой жертвы. Затем прозвучало имя убитого. Чёрт, уж имя‑то, казалось бы, можно было считать намертво забытым. Так нет же… Человек, который вполне мог стать первым свободно избранным президентом России.

Борис Ельцин.

Дэвид почувствовал, что его начинает мелко трясти. Он отказался знакомиться с документами, предложенными услужливым лейтенантом, потребовал снотворное и жадно проглотил таблетку, запив сё холодным кофе. Пока он ждал, когда лекарство подействует и наступит тяжёлое, беспробудное забытьё, к первому призраку присоединились другие. Спецназовцы КГБ, преследующие его на улицах старой Москвы. Вот они загоняют его в тупик. Кажется, что всё кончено, ещё минута и – прощай, прощай, Дэвид Келлс, поцелуй себя в задницу.

Вдруг преследователи словно по команде бросают его и спешно уходят обратно

– по направлению к Красной площади. Дэвид, не понимая, что происходит, не веря своим глазам, следит из своего ненадёжного убежища за отступлением численно превосходящих сил противника.

Что случилось? Кто и почему отозвал волков, уже загнавших жертву в угол?

Потом он узнал причину поворота событий. Потом, позднее ему всё рассказали…

Через секунду после того, как он выстрелил в Ельцина, кто‑то пустил пулю в лоб президенту Соединённых Штатов. Ни дать ни взять – удачный выстрел дуплетом. Два точных попадания, и американский президент валится на тело рухнувшего мгновением раньше первого секретаря МГК КПСС. Президент СССР Михаил Горбачёв, словно в столбняке, обалдело смотрит на лежащие у его ног трупы и даже не пытается бежать или спрятаться. Охрана с обеих сторон тоже парализована на какие‑то доли секунды.

Да, старина Ронни, однажды уже раненный, был подстрелен вновь. На этот раз

– насмерть. Ничего не попишешь, Рональд Рейган тоже оказался пушечным мясом истории!

Дэвид время от времени гадал: каков из себя тот русский парень, который застрелил Рейгана? Слухи и донесения разведки свидетельствовали, что он не сгинул, а наоборот, поднимался в своем мастерстве всё выше и выше, переходя ко всё более дерзким, трудным и кровавым операциям. Лучший стрелок, снайпер, киллер, лучший боец противника. Кое‑кто осмеливался намекнуть, что тот русский парень лишь немногим уступает Дэвиду. Только сам Дэвид мог позволить себе предположить, что русский ему ровня. Если не…

Долгое время Дэвид мечтал о случае, который помог бы выяснить истинное соотношение сил его и неведомого противника. Выяснить раз и навсегда – при личной встрече. Ему даже как‑то удалось напасть на слабый, едва уловимый след соперника и раскопать, что принадлежит этот парень к таинственной Церкви Меча. Но на этой информации след и оборвался, причём так, что снова взять его Дэвиду не удалось до сегодняшнего дня.

Сон, тишина и покой – словно ласковая, тёплая, нежная женщина развела руки, чтобы заключить измученного солдата в свои объятия.

Но вдруг даже сквозь отупение и головокружение, вызванное синдромом постоперационного стресса, Дэвид почувствовал чьё‑то таинственное присутствие. Он ощутил, как потянулись к нему огромные, острые, мертвенно‑холодные когти, как они нацелились вырвать душу из его тела. Он ощутил – не увидел, а именно ощутил – глаза, впившиеся в него пронзительным огнем бриллиантовых граней. В них не было любви или ненависти, не было даже любопытства, а лишь холодное расчётливое зло, не знающее ни прощения, ни жалости.

– Прочь! Изыди! – закричал Дэвид, решив, что перед ним – один из призраков, мучающих его время от времени.