Холмс кивнул:

– Я вовсе не осуждаю вас, просто размышляю вслух. В этом вопросе нам никак не уйти от дарвинизма. Я все чаще задумываюсь о том, что принесет нам это учение. Поступает ли человек дурно, вмешиваясь в естественный ход событий, или он просто демонстрирует превосходство разумного существа, подтверждая тем самым справедливость этого закона? Разве не вправе мы, представители доминирующего вида, рассчитывать, что будем со временем становиться все сильнее и наконец обретем неуязвимость? И что случится тогда? К чему это приведет? Какими в конце концов станут люди?

– Что ж, – ответил Каррутерс, – если вы хотите знать мое мнение, то нас ожидает одиночество. Похоже на то, что мы не способны поделиться благами мира ни с животными, ни с другими людьми. Если мы не справимся с этим недостатком, то однажды наша планета превратится в пустынную скалу.

– Полно вам! Быть может, мы не настолько плохи? – вмешался в разговор я. – Людям свойственны и доброта, и сочувствие. Не все из нас такие безжалостные разрушители, как вам кажется.

– Но вандалов намного больше, – возразил он. – Боюсь, что они не остановятся, пока не уничтожат наш мир. Правда, если мы не покончим с Моро, – усмехнулся он, глядя на нас поверх чашки, – человечеству не придется никого истреблять.

– Сэр? – произнес официант, подойдя к стулу Холмса. – Это вы мистер Шерлок Холмс?

– Да, это я, – ответил он и взял телеграмму с серебряного подноса.

– Что за чертовщина? Кто мог знать, что вы здесь? – удивился я.

– Только один человек способен на такой трюк, – сказал Холмс, открывая конверт.

– Майкрофт, – сдерживая смех, догадался я.

Холмс не поддержал мое веселое настроение. Он прочитал телеграмму, и лицо его неожиданно сделалось пепельно-серым.

– Джентльмены, – объявил он, – боюсь, что мы слишком медлили со сборами. Человек, называющий себя доктором Моро, час назад появился в парламенте.

– Его арестовали? – спросил Каррутерс.

– Как раз наоборот, – вздохнул Холмс. – Он сам похитил премьер-министра.

Часть четвертая. Свиноголовый главарь

Глава 28

Мы втроем направились в «Диоген». На сей раз встреча была назначена на территории Майкрофта. Эти тихие прокуренные комнаты представляли собой нечто большее, чем просто джентльменский клуб.

«Диоген» часто называли самым строгим и негостеприимным местом в городе. Членам и гостям клуба, даже весьма влиятельным людям, занимающим важные посты в правительстве, запрещалось разговаривать повсюду, кроме специально выделенных для этого помещений. Здесь гордились тем, что собрали самых необщительных людей в стране, самых отъявленных отшельников и мизантропов, каких больше нигде не встретишь. От желающих вступить в клуб не было отбоя, для определенного слоя общества нет более заманчивой цели, чем попасть в круг избранных, пусть даже пользующийся дурной славой. Однако принимали в «Диоген» лишь немногих счастливчиков, правление крайне придирчиво оценивало кандидатов.

На самом деле тут полновластно распоряжался один человек, он-то и основал клуб, где ему удобно было заниматься своими секретными делами. Имя этого господина – Майкрофт Холмс. Клуб сделался частью его тайной империи, именно здесь ощущалась ее реальная сила. В кабинете министров, по мнению Майкрофта, происходила лишь бесконечная смена чиновников. Те, кто занимал значимые посты и управлял финансовыми и политическими рычагами, лишь следили со стороны за тем, чтобы все работало исправно.